Любава (байки деда Михея)

Любава (байки деда Михея)

Байка четвёртая

— Дед Михей, долго нам еще? — спросила я, кутаясь в теплую кофту.

Было уже далеко за полночь, и холодный мокрый ветер прорывался сквозь дыры рыхлой вязки одежды. Луна тускло освещала дорогу, уступая первенство в свечении многочисленным звездам. Август.

Я приехала ночным автобусом из города. Привезла книги и канцелярские принадлежности для деревенской школы. Сидя в рейсовом автобусе, очень рассчитывала, что за мной пришлют машину, но прислали деда Михея с его древней телегой. Ну что тут поделать? Хорошо хоть с тяжелыми сумками не надо идти десять километров пешком, и на том спасибо нашему правлению.

— Глафира, маленько осталось. Потерпи. Аккурат часа за два доберемся, — бодро произнёс дед Михей прервав мои размышления.

— Дед, а быстрее никак нельзя?

— Нет, Глафира, нельзя. От спешки все неприятности. Вон в городе спешат, и что?

— И что? — повторила я.

— А то! Живут быстро и умирают тоже быстро, — ответил дед Михей, потрясая в воздухе плёткой.

— Тогда пока мы едем в твоей колымаге, расскажи историю какую-нибудь. А-то трястись молча несподручно, — попросила я.

Взглянула на небо. Звезды сверкали ярко, значит, будет похолодание. Мысленно ухмыльнулась, вспомнив страничку поисковика в интернете, что обещала знойные дни и теплые ночи. Судя по сегодняшней, о тепле придется забыть до весны.

— Отчего не рассказать, расскажу, — хмыкнул старичок.

Он запрокинул голову и посмотрел на луну, что замерла на небе как большой фонарь. Вот и пойми деда Михея, толи мне улыбнулся, толи этой самой луне.

— Дело давно было, так давно что и не помнит никто, — начал вещать историю неутомимый сказочник.

Я пододвинулась поближе, чтобы насладиться повествованием

— Жила была в нашей деревне девка одна и звали ее Любавой. Девка та, была весёлая да смышлёная, аккурат, как ты по возрасту. Идет по деревне и песни поёт, скотину доит и улыбается. Всё в руках спорится, за что не возьмется. И посватался к ней сын старосты, самый богатый парень в нашей деревне. Звали его Иван. Про него много всякого в деревне рассказывали. Лихой был человек, с червоточиной. Уж как Любава переживала, что супружества этого не избежать, так она горевала. Да неспроста, слёзы то ее, ведь любила она кузнеца деревенского, Захара пуще самой жизни. К венцу пошла Любава с Иваном и всё у алтаря стояла, опустив глаза. Может горе своё казать никому не хотела, а может видеть печальный взгляд кузнеца, сил не было.

Отыграли свадебку и зажили молодые в просторных хоромах Ваньки. Да только жизнь эту ладной назвать нельзя. Ванька как был дурень, дурнем так и остался. Промучилась Любава с ним зиму, а по весне Ванька на ярмарку поехал в город.

Неделю мужа не было, и всю ту неделю Любава цвела и пела. Вот уж срок подходил и супруг вернуться должен. В самый канун приезда Ваньки встретила баба своего ненаглядного Захара. Потолковали они о разном. Жениться ведь шельмец надумал, на дочке батрака Ванькиного. Кинулась Любава в слёзы, а Захар ее успокаивал, мол как женится на батрачке, так они чаще видеться будут.

Плакала всю ночь Любава, а на утро пошла в лес, чтоб травок насобирать для отвара, что силу восстанавливает. Сама брела, слёзы лила и рукавом рубахи вытирала. Не заметила, как добрела до Пригожина болота. Уселась на траву мягкую, поставила корзинку рядом и на болотную жижу загляделась.

Вдруг слышит она чей-то голос, будто плачет кто-то и на жизнь жалуется. Оглянулась туда и сюда, нет никого. Только берёзы да травы вокруг шумят и к землице клонятся. Ветра нет, а они пригибаются. Чудно. Сидела баба и раздумывала, как бы ей с мужем поступить. Не мил он ей, опостылел.

— Эй, — окликнул кто-то Любаву.

Та поворотилась, и посмотрела в ту сторону, откуда, значит, голос тот раздался. Глядь, а там девка, да такая ладная, что глаз отвесть нету мочиньки.

— Ты заплутала, что-ли, девка? — задала вопрос Любава.

Сама сидела и с девки той что пришла, глаз не сводила. Девка шла, а волосы чернявые по плечам, как собольи хвосты распущены. Глаза голубые, губы алые. Красота, да и только.

— Доброго здоровьица, — отвесила поклон незнакомая девка, будто Любава барыня какая.

Польстило это бабе, грусть немного отошла.

— И тебе не хворать. Заблудилась? Могу проводить до деревни. Из какой ты? — предложила баба и начала подниматься с травы. – Засиделась я тут, пойдем.

— Спасибо тебе, Любава.

— Откуда, как звать меня знаешь? — удивилась Любава.

— Я много чего знаю и то, как зовут тебя, и подавно. Здесь я живу. Ты на пороге дома моего сидишь. За доброту твою и за заботу исполню я два желания. Что хочешь?

Смекнула Любава, что не простая девка с ней разговаривала. Ни кто другой, как дух болота. Глаза то потупила и ответила:

— Да всё у меня есть, девка, жизни вот только нету. С мужем живу, а по любимому тоскую. Жениться он собрался, на дочери батрака нашего. Свадьба состоится в начале Ревуна.