Любимый Гад

Глава 1

– Все. С меня хватит, – кидала я в дорожную сумку вещи, что попадались под руку.

Не выбирала, запихивала без разбору, намереваясь быстрее покинуть особняк. Сил находиться в золотой клетке уже не было. Но даже не этот факт давил, а не сложившиеся отношения со сводным братом.

– Вась, – ласково отозвалась мама, поглаживая свой округлившийся живот. – Может, подумаешь, а? Ну куда ты сейчас?

– К Ольке, – выпалила я, отбрасывая прядь волос с лица, – или к Люське. Не пропаду!

– Поздно! Темнеет уже, – вздохнула мама, присев на край постели.

Она старалась оставаться спокойной, в первую очередь думая о малыше.

Я на нее не злилась, хотя, наверное, могла бы, но прекрасно помнила, сколько сил она вложила в меня, хватаясь за любую работу, лишь бы на завтрак у нас был на столе хотя бы кусок хлеба.

И сейчас винить ее в том, что она не вставала в позу и не перегораживала дверной проем, лишь бы я осталась дома – было глупо, конечно.

Я взрослая.

Совершеннолетняя и никто не виноват, что сводный оказался таким козлом и наши отношения с ним не сложились. Даже его родной отец частенько удивлялся, в кого он получился таким: бездельник, с дурным характером и желанием перелюбить все, что двигалось!

Я честно пыталась наладить с ним общение, но не задалось. И нейтралитет держать не получалось. Каким бы золотым терпением я не обладала, а всему был предел. Мой закончился быстро. Наверное, юношеский максимализм тому тоже был виной.

Мы с пятнадцати лет воевали, придумывая как подгадить друг другу больше.

В какой-то момент это переросло почти в соревнования и ничто не помогало объединить нас. Ни разговоры, ни просьбы, ни свадьбы родителей, ни беременность мамы. На подлянку со сторону Мишки я отвечала двойной! Ох, сколько же нервов мы вытрепали друг другу и семье!

Нас отправляли в лагерь, в отпуск, объясняли часами, что так нельзя, но все тщетно.

И если я в какой-то миг решила просто не обращать на засранца внимание, то братец никак не мог угомониться. Ему будто удовольствие доставляло задеть меня, довести, наблюдая с улыбкой победителя, как я злюсь, желая вырвать ему все волосы.

– И надолго? – спокойно интересовалась мама, потихоньку доставая из моей сумки вещи, которые я утрамбовывала минутой ранее.

– Не знаю. Пока Мишка не женится и не съедет отсюда куда-нибудь на острова. Насовсем.

– Сурово, – покачала она головой. – Дай ему еще шанс. Вы взрослеете, умнеете. Я все же надеюсь, что скоро эти игры в войну и дележка непонятно чего сойдет на нет!

– Мама, – всплеснула я руками, стараясь унять эмоции. Не стоило показывать родному человеку все, что творилось на душе. – Ты сама-то веришь? Из последнего… Этот свин прибил мои туфли гвоздями к полу! – воскликнула я, а ладошка потянулась к переносице.

Я тут же вспомнила, как приложилась ею с утра к полу и стало обидно до слез.

Между прочим, три стипендии выложила за них, и что? Два раза на свидание сходила и один раз по дому прогулялась, разнашивая эту красоту, а теперь выкинуть можно было смело в мусорку. Вот радость-то бомжам!

– Ну, ты тоже хороша! – видимо, решила она справедливости ради напомнить и о моих подвигах.

Ага, память подкидывала картинки, как сводный краснел, хотя на него это не похоже, когда на защите курсовой вместо презентации открылись слайды с его фото, где он выглядел не самым лучшим образом.

На карточках был запечатлен Мишка в белье после какой-то гулянки, затем в клубе со своими дружками и в довершении в обнимку с девицей, которая, как после выяснилось, была подружкой женатого ректора!

Странно, что после этого он вообще не вылетел из универа. И это я сейчас не только о Мишке. Хотя с последним, скорее всего, подсуетился отчим.

Он, кстати, довольно тепло ко мне относился, да и я испытывала к нему симпатию, видя, его отношение к моей маме. Ту заботу и ласку, что он дарил ей.

– Мам, ты вообще на чьей стороне? – поджала я губы, надувшись, как мыльный пузырь. Прямо как в детстве, когда кто-то без спросу забирал в песочнице мои формочки.

– На стороне справедливости. Потому и прошу, останься, по крайней мере, до утра.

Она тянула время, рассчитывая, что я выпустила бы к рассвету пар и успокоилась. И мысль подобная даже проскочила у меня, но ровно на пять минут, пока в спальню не ввалился Мишка, застыв в дверях.

– Привет, мышка, – подмигнул он мне нахально, – мозоли не натерла?

– Пошел ты! – сорвалось с языка под неодобрительный взгляд мамы.

– Пожалуй, вам стоит поговорить, – поднялась она и направилась к выходу, а Мишка вальяжно расположился на ее месте.

– Куда собралась на ночь глядя? Или дела так плохи, что решила тряпье продать?

– Скоро самому придется разбить копилку, – фыркнула я, – твой отец оставит тебя без гроша, ты доиграешься!

– Он лишь пугает. А то я его не знаю, – растянулся Миша на моей постели, закинув руки за голову. – Поворчит, жизни поучит и забудет.