Любить принцессу

Фаворит

Свет хрустальных люстр отражался от густой позолоты, которой был отделан банкетный зал королевского дворца, слепил глаза и вызывал непреодолимое желание никуда не смотреть, помимо своей тарелки.

Собственно, Цзяо Ян, глава китайской диаспоры в столичном Лондоне, предпочёл так и поступать. Справа от него сидела совершенно глухая старая леди, увешанная бриллиантами, как рождественское дерево игрушками, а слева — лорд Джек Баскервиль, который, несмотря на имя и титул, продолжал руководить группировкой «Бешеные псы», занимающейся подпольными собачьими боями. С ним Яну, по крайней мере, было о чем поговорить — в отличие от всех остальных напыщенных высокородных морд, которые уже несколько лет никак не могли смириться, что выскочка из глубокой провинции посвящен в рыцари Гранбретании. С правом нахождения на таких ответственных мероприятиях, как свадьба её императорского высочества, наследной принцессы Эмилии.

Приглашение в китайский квартал привезли официальное — на гербовой бумаге, с огромной королевской печатью. Скучное, безликое, пафосное — как и вся церемония. Ян пришел только потому, что не хотел огорчать славную девушку, с которой они нежно друг друга любили: она его — за внесение хаоса в размеренную жизнь аристократии, он её — как гарант безнаказанности подобных выходок.

Сама принцесса сидела подчеркнуто прямо, едва притрагиваясь к еде. Если пристально следить за ней хотя бы минут пять — в целом она прекрасно владела собой — то можно было заметить крайне неприязненный взгляд, предназначенный жениху — дожу Пауло Инганнаморте. Дож не был ни толстым, ни старым, ни страшным — обычный молодой мужчина с умеренно проявившимися южными чертами — просто Эмилии он не нравился. И она, в отличие от папеньки-короля, не видела ни единой причины, по которой должна терпеть его в законных супругах.

Само собой, ничего подобного принцесса Яну не говорила, они вообще редко разговаривали — но этого было и не нужно. Они и так слишком хорошо понимали друг друга. Слишком похожи были в пристрастии делать то, что нельзя.

В Гранбретании не принято было давать бал после свадебного банкета — попробуйте до упаду танцевать на полный желудок! Но чтобы гости ещё раз полюбовались на платье невесты, не иначе, объявили первый танец молодых. Что ни говори, Эмилия была чертовски хороша — в наряде из струящегося шелка, расшитого созвездиями флердоранжа и жасмина. С плеч ниспадал длинный шлейф из брюссельского кружева, голову венчала тиара с жемчугом и бриллиантами. Длинные рукава и закрытая грудь были олицетворением целомудрия — но тугой корсет, украшенный серебристой нитью, подчеркивал стройную фигуру и давал пищу мужской фантазии. Покружившись по залу под медленную музыку — трудно изобразить что-то фигурное с волочащимся за спиной шлейфом — новоявленные супруги в сопровождении гостей отправились во дворцовый сад смотреть фейерверки.

Специально для такого случая над дворцом разогнали промышленный туман — и можно было полюбоваться глубоким синим небом с россыпью сверкающих звезд. Когда к ним добавились звезды рукотворные, даже ко всему привыкшие аристократы засмотрелись на разноцветную красоту, почти не глядя по сторонам.

В этот момент вышколенный лакей незаметно вложил в руку Яна записку, для надежности залитую сургучом без печати.

Левое крыло, третий этаж, открытое окно, белые с золотом занавески. Постарайся, чтобы тебя никто не видел. М.

М — значит Мила. Имя, которым принцесса представилась в день их знакомства, прикинувшись обычной высокородной девицей в беде. Ян оказался несколько озадачен: зачем ей призывать своего «тёмного рыцаря» именно сегодня? Перебрав в уме список своих многочисленных талантов, он пришел к выводу, что нужно будет тихо и изящно убить дожа Пауло Инганнаморте. Мысль Яну понравилась: похоже, Эмилия решила не изменять традиции — и еще разок украсить пышный праздник трупом неугодного ей человека.

А потому, стоило гостям начать разъезжаться, Ян досконально выполнил высочайшее повеление — ни одна мышь не заметила, как он проскользнул к принцессиному окну. Спрыгнул на пол с широкого подоконника и задернул тяжелые шторы. Спальня встретила его приглушенным светом магических фонарей и убранством в голубых тонах. На стенах висели многочисленные картины в золотых рамах, золотом отделана светлая мебель, золотыми были и гербы на поистине огромной кровати под полупрозрачным белым балдахином.

Хозяйка комнаты сидела спиной к окну у туалетного столика. Она сняла диадему с фатой и сейчас неторопливо вынимала из волос незаметные шпильки, удерживающие пышные локоны. Дож Пауло сидел на кресле голубого бархата с закрытыми глазами. Безмятежный вид на миг заставлял поверить, что он просто спит — но невозможная для живых неподвижность говорила об обратном. Ян на всякий случай приложил к его шее два пальца — абсолютно, благонадежно мёртв.

— Подставить меня решили, ваше высочество? — вопрос прозвучал как шутка. В самом деле, что ей мешало разобраться с ним раньше — когда гвардейцы в сорок второй раз били по лицу. За прегрешения, любого другого доведшие бы до каторги.

Эмилия медленно обернулась:

— Не волнуйтесь, сэр Цзяо, я уже позаботилась о том, кого подставят и кого казнят. Вам нужно будет только утром помочь доставить женишка в розовый сад. Состав моих ядов таков, что даже лучшие лекари подумают, будто он умер не больше часа назад.

— Доставить — вот так? — по запястью Яна заструилась темная магическая аура, а мертвец, оторвав руку от подлокотника бодро помахал ей присутствующим. Выглядело с непривычки жутковато, но принцесса даже бровью не повела.

— Да, примерно.

— Если так, — Ян развеял чары, и труп замер, — то почему утром? Что мы будем делать всю ночь?

Она медленно опустила руки на столик. Медленно встала, неловко придерживая длинный шлейф. Сделала три шага и нервно — так не похоже на ее обычный властный голос — спросила:

— У тебя закурить не найдется?