Любопытные последствия непослушания (трилогия, новая версия)

Любопытные последствия непослушания (трилогия, новая версия)

Текст вы­ложен в но­вой, основательно расширенной ре­дак­ции от 09.12.2017

Тема доминирования стара, как Мир, и касается всех и каждого. 
Она фундамент безопасности. Мир через ее призму становиться на порядок проще. Она возбуждает. Стоит только проникнуться ее сутью. 
«Когда ты мужчина, то значительная часть того, что ты должен делать – очертить границы и бороться с каждым, кто пересекает их», - говорит нам Диана устами Джейми. 
Но лидером может стать не каждый. Ты должен быть готов. Ты должен иметь на это право силой своей личности. И это право должно быть признано...

ЧАСТЬ 1. ЗАНЯТНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЛЕГКОМЫСЛИЯ

Есть в телесном наказании какая-то особая красота; 
люди определённого склада достигают в нём полноты чувств... 
Это относится и к тому, кто наказывает, 
и к тому, кто терпит наказание... Они раскрываются. 
Раскрываются и в женственности, и в мужественности...
Философ

Немного предыстории к первой части:

В результате своей шпионской миссии по предотвращению восстания 1746 года и гибели якобитов в бойне на Каллоденском болоте  (2-я книга Дианы Гэблдон серии «Чужестранка»: «Стрекоза в янтаре») Джейми и Клэр Фрейзеры оказываются принятыми при дворе короля Франции и приглашены на королевский бал в Версале.

«Джейми колебался, и Аннализ потянула его за руку. 
 – Идемте же! – настаивала она. – А за свою даму не волнуйтесь, – она окинула мой сногсшибательный прикид одобрительным взором, – в одиночестве ей долго скучать не придется. 
 – Этого-то я и боюсь, – пробормотал Джейми еле слышно. – Ну, так и быть, разве что на минутку. 
На миг ему удалось высвободиться из цепких рук Аннализ, и он шепнул мне на ухо: 
– Если найду тебя в одном из этих альковов, Сассенах, мужчина, с которым ты там будешь, считай – покойник. А что касается тебя… – Рука его бессознательно потянулась к шпаге, висевшей на поясе. 
– О нет, не пойдет, – возразила я. – Ты ведь на своем кинжале поклялся, что никогда больше не будешь меня бить. Какова же тогда цена твоим клятвам, а? 
 Он через силу усмехнулся: 
 – Нет. Бить я тебя не буду, во всяком случае – не так, как бы мне хотелось. 
 – Вот и хорошо. А что тогда ты со мной сделаешь? – продолжала дразнить я его. 
 – Что-нибудь да придумаю, – мрачно ответил он. – Еще не знаю, что именно, но тебе вряд ли понравится. 
Окинув напоследок присутствующих испепеляющим взором и сжав мое плечо жестом собственника, он позволил Аннализ увести себя...»                                  

Диана Гэблдон, «Чужестранка, кн. 2, глава 9»

Как водится, самоуверенная Клэр не прислушалась к увещеваниям мужа и попала именно в ту неловкую ситуацию, о которой он так настойчиво предупреждал. Незадачливый ухажер со скандальным блеском был выполоскан в близлежащем фонтане непреклонной рукой мощного свирепого шотландского ревнивца, а непокорная жена, видимо заслуживает отдельного и, как следствие, не совсем приятного разговора. Но даже в самой патовой ситуации Клэр не привыкла сдаваться, как, впрочем, и Джейми… 

***

Франция, 
Версаль, Королевский Дворец
1744

– ТАК ЧТО Я ГОВОРИЛ ТЕБЕ насчет алькова, девонька? Не напомнишь мне? – синие глаза скептически прищурились.
Мои плечи сами собой слегка дернулись в недоуменном: «Ну, а что тут такого?» Вторая смутная мысль, вспыхнувшая в панически опустевшей вдруг голове, была: «А не пойти ли мне куда-нибудь прогуляться пока… не поздно? Воздухом, так сказать, подышать?..»
– Могу ли я хоть раз в жизни рассчитывать, что ты примешь к сведению мнение своего законного мужа, а, Сассенах? Или, позволь спросить, я для тебя пустое место? – довольно сухо сообщил мне Джейми, пригвоздив к месту негодующим взглядом. И желваки, проклятье, у него ходуном ходили.
Что ж… Вполне ожидаемый нагоняй. Я лихорадочно сглотнула, упрямо стараясь не выдать крайне неприятного ощущения пустоты в моем животе, но мой голос не желал со мной сотрудничать. Он предательски вздрагивал и слегка истерил.
– Ну, я-то в чем виновата? – попыталась я скрыть свое смятение за дерзким тоном избалованной недоросли. – Мои ноги устали и отекли, и мне совершенно необходимо было снять эти чертовы туфли. Мне что, прикажешь снимать их посреди зала?
– Ну, разве я был не прав? А? – он со вздохом, полным  глубокого утомления, поднял глаза к потолку, словно призывая Всевышнего дать ему терпения и сил – и побольше, а потом опять испепелил меня взглядом, метнув в мою сторону небольшую молнию. Но его патетическое воззвание не оказало на меня должного педагогического воздействия. Скорее, совсем наоборот – оно  подействовало слегка парализующе. 
– Разве я не обещал тебе, – снова этот пафосный надрыв в голосе, который сделал бы честь самому популярному рыночному актеру из провинциальной бродячей труппы, – что какой-нибудь похотливый лягушатник непременно захочет воспользоваться этим моментом? И я его даже, где-то в глубине души, понимаю, если отбросить свою личную заинтересованность. Ни один нормальный мужчина в рассвете сил не смог бы удержаться от непристойных мыслей при виде этого, излишне соблазнительного декольте. Что я тебе и пытался донести! Не находишь ли ты верным такое утверждение, жена моя, что ты задалась целью ославить меня на весь королевский двор, да еще и весь этот чертов рассадник разврата, называемый Парижем, в придачу?
О, Боже ты мой, какая тирада! Вроде он никогда не говорил мне, что «Отелло» – его любимая произведение… Я с дурацкой улыбкой на устах,  легкомысленно похлопала глазками и, на всякий случай, слегка вжалась в стену попой, почувствовав реально надвигающуюся грозу – на лбу у моего раздухарившегося супруга сошлись угрюмые морщинки. Вряд ли меня можно было осуждать за некоторую панику, если вспомнить предыдущую трепку и многодневную боль в безжалостно выпоротом седалище после.
Огромная рыжая фигура некоторое время нервно передвигалась по комнате, напоминая мне растревоженную особь семейства кошачьих. Очень крупных и свирепых кошачьих, между прочим. Потом она резко остановилась, видимо приняв какое-то решение, и, повернувшись лицом ко мне, стала медленно и хладнокровно расстегивать ремень. При этом лицо моего благоверного было довольно мрачным и, конечно, ни в коей мере не обещало славный вечерок в кругу любящей семьи. Ой-ей-ей… Иисус твою ж… В животе как-то нехорошо сжалось, и я почувствовала, что мне стало трудно глотать. Я посмотрела по сторонам, ища пути к отступлению. Где-то, в опустевшей вдруг голове, возникла отчаянная мысль, что на этот раз без основательных потерь со стороны противника ни за что не сдамся, пусть себе не воображает! Я поискала вокруг себя на предмет «чего-нибудь потяжелее». Вон на столе подсвечник стоит, но до него еще успеть добежать надо.
Между тем, мой безнадежно посуровевший муж сдернул килт, стащил сапоги и, оставшись в одной рубахе, сел на кровать. Ремень он старательно освободил от всех его мужских причиндалов, типа дирка и споррана, и положил рядом. Хмм… Ну, хорошо, и что дальше, черт шотландский?
– Итак… – проговорил он, многообещающе потирая свои весьма привлекательные коленки. – Я жду. 
Я сделала шаг к подсвечнику. Может ждать хоть до второго пришествия, нечего тут распоряжаться! Тоже мне, начальник нашелся.
– Клэр! Да подойди же ты ко мне. Мне нужно с тобой основательно потолковать. Обсудить, так сказать, возникшее недоразумение. Рассеять, опять же, ненужные сомнения. 
– Кто? Я?
Еще один шажок к спасительной железяке.
– Мпфмм… А тут разве еще кто-нибудь есть? – он с подчеркнутым интересом поглядел по сторонам, заглянув даже под подушку, подвернувшуюся под руку. – Кроме тебя что-то никого не нахожу... Или ты уже не Клэр?
И как-то так нехорошо ухмыльнулся. Ах, дьявол тебя забери! Лучше бы я сейчас была не Клэр, это точно. Хотя, на его месте, я бы не стала так хорохориться. Добавлю-ка я истеричности в голос.
– Вот еще! И не подумаю! Или тебе опять память отшибло, рыжий ты ублюдок, как ты клялся и божился на своем… кинжале не трогать меня!.. Лучше даже не начинай.
Джейми в раздумье приподнял бровь, потом сощурился и угрожающе, со стальным нажимом, проговорил:
– Подойди сюда сейчас же, девица! – И опять излишне энергично похлопал по крепким коленям.
От этого жеста ноги окончательно ослабли, и, вдобавок, внутренности мои превратились во что-то кисельно-невесомое. Ощущение дурноты и неуправляемости постепенно овладевало моим телом. Но что ж, так как сдаваться я все-таки не намерена, придется применять тяжелую артиллерию. Ну не существует в природе мужчин, которых при желании нельзя было бы сделать чуточку покладистей. И, решив не искушать судьбу в попытках доказать стене, что она не там стоит, я коварно сменила тактику. Ну, так, чисто по-женски... Право, наши, Евины способности нам для того и дадены, насколько я смыслю в ситуации.
– Неужели ты собираешься пороть свою несчастную, беременную жену, которая к тому же тебя безумно любит? – проговорила я сиропным голосом. – Может, лучше пойдем в кроватку, а, Джейми? И я докажу тебе на практике свою непогрешимую преданность. У меня как раз на это только и остались силы.
Так, а теперь повторим этот фокус с умилительным хлопаньем ресницами и... взгляд – понежнее! А так же – хоп-хоп! – беззащитную улыбочку…  А теперь, особо изысканно извиваясь всеми своими, хвала Господу, сочными прелестями, расслабленно потянемся… И нарочито утомленно зевнем.
Ага, ну вот, слишком просто… В мгновение ока лицо Джейми переменилось, глаза засверкали задорными искорками, было видно, что он пытается скрыть невольный смешок. И я немного расслабилась. Заслужила…
– Хмм… предложение, конечно, заманчивое, но я бы предпочел сначала разобраться с возникшим инцидентом.
 Да, что за черт упрямый!
– И, вообще-то, жена моя, можешь не надеяться, пороть я тебя как раз не собираюсь. Хотя… – он скорчил чуть разочарованную гримасу, – очень хочется, буквально руки чешутся!.. Итак, красотка, подойдешь ли ты ко мне все-таки, или будем так до вечера препираться?
Я?! Препираюсь?! Это новости! Ладно. Посмотрим… Я самонадеятельно приблизилась и остановилась от него в двух шагах. Крайне неосмотрительно с моей стороны… как оказалось.
– Ну... чего надо тогда? 
Ах, черт! Мощная левая рука метнулась, словно гюрза, молниеносно перехватив меня поперек талии, и, не успела я опомниться, как уже лежала животом на правом колене мужа. Его левая нога ловко обвила мои брыкающиеся икры, а правая рука подтянула верх моего туловища на кровать, плотно прижав спину локтем.
– Ах, ты! Вероломный ублюдок! – завизжала я, судорожно пытаясь вырваться и ощутила, похолодев, как его сухая горячая ладонь скользит мне по бедру, задирая полотно тонкой сорочки. 
Правой рукой я действовать не могла, потому что она оказалась зажатой между моим возмущенно виляющим телом и железным боком Джейми. Без вариантов! Зато левой я нещадно колотила его по голым ногам – на что он, кстати, реагировал не больше, чем скала на кузнечика.
Почувствовав, что он задрал мне подол до самой талии и, ощутив, как беззащитно открыта всем ветрам моя голая пятая точка, я пыталась прикрыть ее этой, пока еще свободной рукой, извергая проклятья и угрозы. Но Джейми нежно перехватил мою бунтующую руку правой ладонью и бережно подтянул ее к моим лопаткам так, что я оказалась намертво скручена и в полной власти этого самонадеянного рыжего чудовища.
– Ах ты, клятвопреступник! – я рычала и пыхтела, безуспешно пытаясь вывернуться. – Мерзавец с раздутым самомнением! Я тебе покажу! Гад, садист! Предатель! Гореть тебе в аду! – я попыталась его укусить, но мой рот был слишком далеко от объекта вожделения. – Джейми учти! Теперь уж я этого тебе никогда не прощу!.. Даже просто не надейся!
Но он наклонился к моей голове, крайне растрепанной в пылу неравной борьбы, и совершенно спокойно и даже ласково изрек.
– Угомонись, Сассенах. Неужели ты думаешь, что я способен нещадно пороть беременную женщину?  Вот такого ты мнения обо мне, да, моя милая женушка? Не волнуйся ты так, доверься мне... Я всегда клялся и сейчас клянусь, что не причиню тебе ни боли, ни вреда, даже если бы ты не была беременной, а тем более теперь, моя вредная своенравная девочка...
Говоря это, он мягко поглаживал мой оголенный беспомощный зад своей тяжелой ладонью. И я вдруг почувствовала, как в мое бедро уперлась довольно основательная упругость.
Я ошарашенно взглянула на Джейми через плечо, будто его увидела впервые. «Вот так новость? Так это игры такие? Да уж, никогда… совсем никогда, дьявол, не знаешь, чего от него ожидать! И как быстро он всему учится, прямо на лету схватывает!» – впрочем, в моем крайнем потрясении, я не удосужилась задаться вполне закономерным вопросом, а где он, собственно, мог этому научиться. Но вдруг, с крайним облегчением ощутила, как гадкий спазм страха, сковывавший мое тело, куда-то испарился. Я благостно расслабилась, с ходу вовлекаясь в эту немудреную, но очень волнительную игру.
Моя ладонь, заведенная за спину, уютно устроилась в его теплой руке.
– Пороть я тебя пока не буду, – как бы в раздумье, поглаживая мою спину и бедра, продолжал Джейми, – но, пожалуй, надо тебя поучить уму разуму, чтобы знала, как прекословить мужу и срамить его перед всеми этими придворными павлинами. Так что я намерен тебя наказать, даже не сомневайся. Отшлепаю тебя как следует, Сассенах...
Я почувствовала обнаженной кожей движение воздуха, и звонкий шлепок сотряс мою задницу. Ах! Вот так сюрприз! Я аж опешила! 
Так как он хлестанул меня всего лишь кончиками пальцев, удар получился не тяжелый, но довольно жгучий, отчего я подпрыгнула,  завертелась, и моя плененная рука непроизвольно сжала его ладонь...
– Ай!
– Прости, я немного не расслышал… Ты что-то хочешь мне сказать?
Не думаю, что я в этот момент так уж хотела сказать что-то особо приятное для его ушей, поскольку я чувствовала себя довольно унизительно, в положении арабской загогулины, получающей трепку по своей голой беззащитной попе, устремленной в потолок. Но я собрала все свое самообладание – а так же остатки здравого смысла – и полузадушено пробурчала:
– Что? Что ты хочешь от меня услышать?
– О! Ну наконец-то слышу какую-то покорность в голосе мадам «Я-всегда-и-во-всем-права-можете-не-сомневаться» и «Делаю-что-хочу-вы-мне-не-указ». Что ж. Я жду извинений, как минимум.
Я закусила губу, немного поразмыслила и целомудренно произнесла:
– Извини. Ты был прав… как всегда. А я была не права.
– Извини?.. И все? – Джейми многозначительно замолчал. 
– Извини, мой дорогой муж и господин, – заучено, без особого выражения произнесла я. Ладно, так и быть, подавись… кровопийца рыжий.
Джейми самодовольно хмыкнул.
– Так… И за что ты у меня просишь прощения, милая.
«Милая» прозвучало как-то подозрительно похоже на «маленькую дрянь».
– Джейми! – рыкнула я и, обиженно пискнув, дернулась от следующего жгучего удара карающей дланью.
– За то, что не слушаю тебя… – фыркнула я свирепо, болтаясь на его коленках, как сырое белье на заборе. 
Ну, все, теперь ты можешь даже не надеяться на смерть, которая тебя бы порадовала, паразит!
– Отлично, моя злобная девочка! Не буду тебя слишком обнадеживать, но я, пожалуй, все же скошу тебе наказание наполовину. Ты хорошо усваиваешь урок, – бархатно промурлыкал мой котяра, подозрительно похожий на льва, и мягко цапнул меня зубами за воспитуемое место. Я ойкнула от неожиданности и вдруг отчетливо поняла, что между ног у меня, оказывается, давно уже влажно, как в том самом омуте, где беспечные черти по своим правилам обитают. Мпмффф…
Вдобавок он так нежно провел ногтями по моей спине, что я вся задрожала от желания «сама-не-понимаю-чего» и требовательно выставила под его руку свой еще не до конца отшлепанный зад. Сама. Вот так новость! Я на всякий случай еще раз покопалась в своем помутненном рассудке. Эй, парень, ты в своем уме? «Отстань, зануда, не мешай наслаждаться!» – сварливо буркнул мой ошалевший мозг.
Тем временем мой, не в меру развоевавшийся супруг довольно хмыкнул и вновь не слишком усердно хлестанул меня, имитируя шлепок. Я немного отстраненно понаблюдала за этим со стороны и с ужасом поняла, что остатки моего здравомыслия окончательно покинули меня теперь. Можете себе вообразить картину: моя голая попа была вся во власти моего сурового властелина, такого сильного, требовательного. И он наказывал меня... За дело же, да?.. О, Господи! Святой, мать его, Рузвельт! Или кто там еще бывает? Есть от чего потерять разум и начать основательно крутить бедрами, чувствуя, как рука его в ответ мнет и терзает мое столь усердно оттопыренное мягкое место, что мне могла бы позавидовать самая гибкая из загулявших кошек. 
Его пальцы моим задом, похоже, ограничиваться не собирались и неожиданно, по-хозяйски, проникли мне между ног. Мои позиции окончательно были проиграны, когда я ощутила эту твердую нахальную плоть в своем предательски жадном местечке, не утруждающем себя, как оказалось, согласованием своего распутного желания с моими, высоконравственными, и вполне себе довольном ситуацией. И, с некоторым удовлетворением услышала сквозь пелену своего помутненного сознания, как и Джейми, сдавлено подстанывая, хрипло, тяжело задышал.  
– Ох! девочка моя! Ты вся мокрая! – то ли удивился, то ли констатировал он, и голос его, от этого нехитрого вывода, практически прервался, будто ему не хватало воздуха. 
Я почувствовала, что он выпустил мою ладонь и начал ласкать меня уже двумя руками, проникая под задранную рубашку, до самых плеч и охватывая меня всю, блаженно растекшуюся по его коленям на манер кисельной лужицы. Я слабо осознала, что совсем улетаю, разрази гром этого рыжего черта, когда он наклонился и стал покусывать мои подрагивающие отшлепанные ягодицы, а потом нежно ласкать их языком, при этом настойчиво проникая в меня пальцами снова и снова. Я выгибалась и стонала, обнимая его колени и враз позабыв про все свои мстительные и бунтарские мысли.
Потом он вдруг перевернул меня так, что я прямиком попала в его объятья, и наши жадные поцелуи, которыми мы без разбору осыпали друг друга, дали бы повод любому диагностировать наше легкое умопомрачение и временную невменяемость... Причем с обеих сторон.
– Душа моя… любовь моя!.. – шептал он в коротких паузах, за которые, ко всему прочему, надо было еще успеть вздохнуть. Зато «выдыхал» он очень виртуозно, успевая одновременно несколько дел… – Христос! Как же… мне показать… тебе… насколько… я люблю тебя?.. – Только если возьмешь меня... как можно скорее!.. – требовательно заявила я прерывающимся шёпотом, теперь уже абсолютно вся дрожа от желания так, что готова была распластать его спину в кровь и искусать каждый дюйм такого обидно неподвластного мне сейчас тела. Я судорожно стащила с него рубаху... Тело действительно было. Великолепное. Крепкое, буйное и грациозное.
Но он, на удивление, не особо и торопился: уложил меня на кровать, навис надо мной всей своей мощью, и заставил меня остро чувствовать, изувер, как его упругий член мягко кружит вокруг моего ошалевшего чрева, сжавшегося и истекающего. 
– О, Джейми! Ну  же! П-пожалуйста! – задыхаясь, я требовательно обхватила его бедра ногами и тянулась к нему изо всех сил, но он не давал мне прижаться, безжалостно отстраняясь и заставляя страдать от сладкого мучительного трепета. 
– Так как ты должна меня называть, радость моя? – с придыханием бормотал он, явно наслаждаясь моими безумными телодвижениями от его варварских пыток и продолжая дотрагиваться призывно и легко до моей не на шутку осатаневшей нижней части тела. 
– Изверг, гад и садист? – мстительно проговорила я со стоном изнеможения и, не сдержавшись, заорала, лихорадочно вцепившись ногтями в его наглую жестокую задницу. – Джейми, пожалуйста! Иначе я сойду с ума!
– Да! Умоляй меня. Умоляй, моя красавица. Моя похотливая жадная сучка!.. БОЖЕ! – он задохнулся до судорог, когда резко насадил меня на свой член до самого корня.
Я закричала так, как, видимо, кричат приговоренные, когда их разрывает на части. 
– Да! Да!! ДААА!!! – он приподнялся, а потом опять свирепо и властно вошел в меня несколько раз. 
Я снова услышала свой надрывный крик и едва ощутила, что сейчас улетаю далеко-далеко и где-то  рядом, в блаженных конвульсиях бьется и рычит Джейми.
– Господи! Господи, Сассенах… По-моему… хоть я сейчас и умру, но не в моих силах это прекратить… – сдавлено пробормотал мой, вконец измотанный нашими бурными упражнениями, муж и вдруг, нетвердо приподнявшись на локтях, снова начал, теперь уже слишком нежно, целовать меня, спускаясь все ниже и ниже по моему обмякшему телу. Я выгнулась навстречу его теплым губам и совершенно явственно ощутила, что желание мое ничуть даже не остыло, и чаша вожделения, на удивление, еще как полна. Меня опять подхватила, если можно так выразиться, сладкая волна томления и понесла над землей в неведомые дали... Вместе с Джейми.