Любовь через боль, или как рождается счастье...

- Маш, ты слышала, что Ната возвращается, - мама поставила тарелку с супом перед дочкой, положила рядом ложку и хлеб, а сама села напротив.

- Не слышала, мама, да и столько лет уже не общались. Как уехала после школы, так 10 лет не виделись. Тетя Ира рада наверняка, столько дочка пропадала. Домой носа не показывала.

- Раньше то как дружили, в школу вместе бегали, уроки учили вместе, благо, что на одной лестничной площадке жили.

-Это было раньше, мама,- девушка отложила ложку в сторону,- спасибо, я пойду в комнату, - устала сегодня, день трудный.

- Иди, конечно, дочка. Я сейчас тебе чаю налью с мятой.

- Спасибо, но я не буду. Не беспокойся, мама. Спокойной ночи.

Женщина поставила на плиту чайник и поправила свои короткие русые волосы. Она подошла к окну и смотрела на падающий снег. Приближался Новый год, снова ещё один пустой год. Дочка надрывалась в роддоме, хватая по 2 смены подряд. Работа ей нравилась, но мама то знала, что часто ночами дочь плачет. И акушеркой Маша стала из-за того случая после школьного выпускного.

А в комнате Маша, сидя в кровати и укутавшись в теплый плед, тоже смотрела на снег, тихо падающий за окном, и вспоминала выпускной. Слезинки катились из глаз по щекам, это накопившаяся грусть и боль пыталась вырваться наружу.

- Маш, хорошо выглядишь!- Наталья обняла подругу,- побежали. Классное платье.

На Маше было одето синее платье спереди до колен, а сзади почти до пола, оно открывало стройные ножки в синих удобных туфлях на небольшом каблуке. Платье было без рукавов, и мама накинула на плечи дочки почти невесомую синюю шаль с длинной бахромой. И платье, и шаль мама шила и вязала сама, и узор на платье был вручную вышит бисером и лентами. Волосы девушки длинные до поясницы и светло - русые были завиты в тугие локоны. Серо - голубые глаза в обрамлении густых черных ресниц смотрели на мир радостно и уверенно, а губы постоянно растягивались в улыбке.

Поэтому Маша и не почувствовала в голосе подруги ноток фальши и зависти. А завидовала она давно и почти всегда - у соседки и платья были лучше, и портфель красивее, и родители добрее, и учителя всегда хвалили. Ната же на выпускной надела платье с рынка, купленное мамой. А у матери никогда не было ни вкуса, ни денег, и именно мать Наталья винила, что отец их бросил и ушел к другой женщине. Даже когда у Маши отец погиб в нелепой автомобильной аварии, Ната ещё сильнее позавидовала подруге. Ведь Маша в 10 классе на вечера устроилась на подработку в пару офисов рядом с домом уборщицей и потом в роддом санитаркой. Всё, чтобы помочь маме, а Ната завидовала, что подружке всё с такой лёгкостью удается: и найти работу, и учеба на одни пятерки, и даже отношения. С 8 класса Маша встречалась с их одноклассником Вовой, они мило бродили, взявшись за ручки, и даже этому Ната сильно завидовала.

- Ната, у тебя очень милое платье, - Маша улыбнулась подруге,- тебе очень идёт этот цвет, красный очень подходит к твоим черным волосам!

Вечер начался с программы, потом плавно перетек в дискотеку. Маша танцевала с одноклассником Михаилом, с которым последние 4 года они сидели за одной партой. Миша ей нравился - он постоянно шутил, и ему легко давались история и физика, а вот по русскому Маша его немного подтягивала. Он ещё шутил всегда - беда у меня с русским, Маш, писать не могу, и постоянно ошибки делаю.

Миша кружил ее в танце по актовому залу. Она ему улыбалась, и они обсуждали, кто и куда будет поступать. Внезапно Маша заметила, что в зале нет ни Наты, ни Вовы.

- Прости, Миш, мне выйти нужно на воздух.

- Хорошо, проводить тебя?

- Не надо, танцуй дальше.

Его не пришлось упрашивать, он подмигнул Маше, и, выхватив из группки девушек, стоящих у стены, двух подружек из «а» класса - Светку и Юльку - принялся кружить их по залу, обхватив их за талии.

Маша вышла на улицу и прислонилась к гигантскому дереву во дворе у школы. Немного прохлады ей нужно было, чтобы прийти в себя. И тут она услышала тихий смех. Дальше были трибуны, на которых во время олимпийских игр сидели болельщики. Маша, аккуратно ступая, пошла на смех. Свет от горящих окон 1 этажа не попадал на трибуны, и они были в тени. А Машу закрывала тень от деревьев, росших около стадиона. До трибуны было метров 15, и Маша, преодолев это расстояние, аккуратно приблизилась к деревянным скамейками. Ночь скрывала всё, но голоса Маша узнала: там расположились и болтали Вова и Наташка. Потом Маша услышала прерывистое дыхание и звуки поцелуев, потом шёпот подружки:

- Ну, ты что Вов, боишься что ли? Машка не раскрыла наш секрет за два последних года, щас то чего нам бояться.

Послышался смех и шорох одежды, потом снова поцелуи. Маша стояла, прижавшись к стене школы, губы были искусаны в кровь, а руки сжались в кулаки. По щекам из глаз потекли слезы боли и обиды. Она медленно побрела прочь, а потом бросилась бежать. Куда она бежала сама и не знала, волосы разметались по плечам, слезы застилали глаза, а сердце превратилось в кусок льда. Выбежав из ворот школы, она бежала по улицам, и не смогла остановиться, когда фары машины вдруг ослепили ее, дальше последовал удар и темнота. Последнее, что Маша помнила, было ощущение падения и боль внизу живота.

- Милая, как ты, - Маша пришла в себя в больничной палате, и увидела обеспокоенное лицо матери, склонившейся над ней.

- Мама, ты как тут? Что случилось?

- Главное, что ты не пострадала, - на глазах матери показались слезы.

- Мама, я же жива, ну что ты плачешь.

- Что произошло?- мама взяла дочь за руку.

- Я не буду об этом говорить, - девушка отвернула лицо к стене, - просто случайно выбежала на дорогу, домой торопилась.

- Дочка, тут такое…я не знаю, как сказать…ты была беременна, ребенка не смогли спасти, и ты не сможешь больше…не сможешь иметь детей. Врач сказал.