Любовь хранит нас

Глава 1

— Ну, поздравляю, наверное, старик, – Гришаня кривит рожу и салютует мне своим широким бокалом. – За твои, – подводит вверх глаза, пытается припомнить. – Твою мать! Сколько тебе там набежало, дружок? Я под вечер, в ночь, хреново соображаю и считаю. Забегался сегодня, как сайгак…

Не сомневаюсь, Велихов. Не сомневаюсь! Да мне, вроде как, двадцать восемь. Пока или уже – да пофиг! Самый сок, а для мужика – долбанная юность! И это никакая не шутка, хоть и первое апреля на дворе. У меня день рождения и я его… Наверное, отмечаю, что ли? Не пойму.

— А тебе не все равно, продажная шкура, где сидеть и по какому поводу бухать? Может у меня сегодня обыкновенный день, не красный, а основательно синий, не праздничный, вообще без повода. День мужской зрелости, день похоти, например, а ты мне тут какие-то уже поздравления рисуешь, года приумножаешь – я что, тебя об этом просил? Может у меня сегодня глубокий траур, грусть-тоска душонку жалкую сжирает о моих бесславно прожитых часах-минутах, ушедших навсегда годах… Ах! А может сделка сорвалась или я себе пальчик гидравликой оттяпал, или…

— Там? Оттяпал? – глазами сочувствующая тварь показывает страдающее пальчиковое месторасположение. – Как ты теперь, Смирняга? Было больно? Ты ревел? Жить-то будешь? А любить, малыш?

— Ты что? Типун тебе туда же! И неоднократно!

— А ты, типа, кисейная барышня, стыдливо скрывающая свои прекрасные восемнадцать? Я помню день, но год забыл. И что тут такого? Это не статья и не срок – засохни, юноша. Давай, сученок, за твое богатство. Заканчивай философствовать – мы здесь не за этим. А где Максим? – в очередной раз подняв бокал, обегает взглядом обстановку. – Ждем или он опять бастует?

Отец семейства? Дома, с женой и дочерью, наверное. Где ж ему еще быть? Там двухмесячный ребенок и новоиспеченная мамочка-жена, там семья, покой, любовь, порядок – Морозовым сейчас точно не до меня.

— Им не до нас, Гришаня. Сашка строит свой оплот – Зверина изучает новое меню, а Надька собой малышку кормит. Маленькая крыска все подмяла под себя. Такая кроха, а уже с характером. МаксиЗверский доволен собой, своим творением, как слон. Прохлаждается на кухне с руками, заправленными в карманы брюк. Шефствует урод, а парни пашут!

— Все ясно! Куда им до нас, до безбашенных холостяков! А я, пожалуй, выпью.

— Аминь, брат! За это только стоя и, по всей видимости, уже не чокаясь.

— С хера ли? Так точно пить не буду.

Ржем, как два обкуренных дурака.

— Это все, кто есть? Из стойких? Никого больше не будет? – Гришка прикладывается к импровизированной закуске и прищуренным взглядом разглядывает темный зал. – Что это вообще за место? Ты позвал – я, конечно, новорожденному не отказал, но, если хочешь знать мое мнение…

— Тебе по чесноку ответить?

— По-другому не желаю.

— Абсолютно неинтересно слышать твое особое мнение, профессор Велихов. Здесь хорошо и нас пока еще никто не знает. Что не так? Что не устраивает?

— Странная забегаловка. Темно, какая-то освещенная арена посредине – там драка, что ли, будет? Тут проходят те самые бои без правил? Ты решил размяться, Смирнов? Или там крошки свои сиськи в грязь извозят, хотя я предпочел бы все же в шоколад – облизать можно и покусать. Опять же сладенькое, мягкое, упругое. Если что, средствА любого профиля всегда со мной.

Я понял, на что эта хитрая морда тактично намекает, но сегодня не до того – как-то не тянет на случайные знакомства. То ли день не тот, то ли луна из-под контроля вышла – прилив-отлив, приход-уход. Устал – по случаю великого святого праздника пойду сегодня раньше на покой.

— Да обычный ночной клуб. Сейчас еще девчонки подтянутся – будет просто зашибись. Ну, я, по крайней мере, на это надеюсь.

— Девчонки? – наклоняется ко мне через весь стол. – На мою долю юбчонку выпишешь, Смирняга?

— Обижаешь, Гришаня. Исключительно на твою – дарю, старик. Это искренняя благодарность за то, что не спетлял с моего жалкого торжества. Ты же мой, – тут тщательнее подбираю выражения – мы с ним вообще не родственники, как говорится, связаны навеки только по планете. – Извини, не проворачивается язык сказать «братан»! «Младшенький» у меня один, ты же понимаешь? Пусть будет… Компаньон, союзник, друг, если угодно. Все без обид?

— Без обид, Лешка. Без обид! – бьем через стол по рукам, крепко в кулаки сжимая.

Скучный, пресный день. День моего очередного рождения. Я не то, что не люблю этот праздник, просто предпочитаю не заострять на нем внимание. С утра все, как обычно, первыми, конечно же, поздравили родители. Никаких подарков – так у нас заведено с моих шестнадцати лет. Я – не плаксивая и мнительная девчонка, мне букетики и тортики за ненадобностью – не выпрашивал внимания и презентов никогда не клянчил. А на все остальное, в том числе подарочное, я всегда зарабатывал сам, своим детско-юношеским трудом. Хотел карманных денег, в чем-то сверхъестественном нуждался – отцу надраивал машину, а маме с уборкой в доме помогал. Стал больше, выше и мощнее, сдал на права – подвозил батю на службу, он выделял мне бабки на сигареты и на развлечения, а мать – в ее родную альма-матер, там на мороженое и конфеты для своих подружек получал. Все с пользой и согласно семейному прейскуранту. Так в моем семействе, у Смирновых, с самого начала заведено. С младшеньким засранцем иногда прислуживали дядьке, старшему родному маминому братцу, – брили практически наголо его гигантский газон во дворе огромнейшего загородного дома, потом там же красили забор, еще немного плотничали, разбирали краны, лейки, потом… Короче, я умею делать все! Такой вот сам себе «подарок», Смирновский отпрыск, – «Алексей Максимович Смирнов».