Любовь и гордыня "Астрала"

Глава 6. Свет, камера... карантин!

Замечательное утро! Санкир светит, птички поют, Эрик бормочет там что-то во сне… Наверное, я ему еще не снюсь, но всё впереди. У меня целых три кеплерских года в запасе, чтобы соблазнить это забитое глубоко в себя создание. Однажды обязательно скажешь Джине спасибо за то, что в люди тебя выведет, кусок ты… ботаника.

– Отойди от моей кровати, – пробурчал он мне прямо в лицо, не открывая глаз.

– Как некрасиво! Увидеть после пробуждения мое лицо – это лучшее, что могло бы на данный момент произойти в твоей серой и унылой жизни, Эрик Хэйз – протараторила я, поднимаясь с корточек и откидывая назад пряди рыже-фиолетовых волос. – Посмотри-ка, какая красота!

Подпрыгнув к длинному панорамному окну, распахнула его и впустила в комнату свежий воздух. М-м-м… Никогда не перестану удивляться, сколько же зелени на этой планете! На Проксиме Центавра «живой» реквизит стоит огромных денег. О, птичка летит. Это ведь тоже… Ой. Сдохла.

Беспечно летящее крылатое создание просто закрыло глаза и камнем рухнуло на землю.

Ну, бывают в жизни огорчения. Все живые существа смертны. Это природа, это естественность!

– А сегодня на завтрак красавица-певица приготовит что-нибудь вкусненькое? – бодрая физиономия Кардии высунулась из ванной комнаты.

– Нет, сегодня красавица-певица в ресторан заскочить не успела.

– Понятно…

– Заскочим по дороге в академию. Эрик, вставай! – Из самых лучших побуждений я стянула с каптейниана одеяло и бросила на пол. – А не то проспишь самое вкусное время.

Сидя за круглым столиком напротив красноволосого в уютной и пропахшей свежей выпечкой пекарне, я угрюмо поглощала вишневый штрудель.

– Мне кажется, ты слишком прямолинейна для того, чтобы охмурить жителя Каптейна, – уже в который раз указывал Кардия на несостоятельность моих ухаживаний. – Тебе нужно другой подход подобрать. Более… мягкий.

– Нет, совсем наоборот, – покрутила вилкой в воздухе. – Только жаркое пламя способно растопить ледяное сердце. В любой мелодраме на таких вещах акцент делают. И не просто так.

– Как ни прискорбно, реальная жизнь – не мелодрама. А мы не актеры, Джина. Это тоже, иногда, прискорбно.

– Говори за себя. Я актриса хоть куда.

– Я совсем не это имел в…

– Эх, даже не позавтракал с нами…

Несмотря на то, что брюнет наговорил мне вчера много всякой обидной ерунды, я его простила. Со скрипом, конечно, но простила. От моей обиды наши зарождающиеся чувства вовсе обречены на провал. Я совсем этого не хотела. Ни капельки.

Что-то странное происходило на улице. Это заметила не только я, но и несколько мимо проходящих по тротуару зевак. Еще одна птица с неба упала. Вторая за день – необычайное совпадение. Если то же самое произойдет с третьей – уже статистика. Воздух, что ли, за ночь испортился?

– Сладкий, а как думаешь… – застенчиво принялась ковырять вилкой остатки выпечки, – …что могло быть в той пробирке? Ну, которую я разбила… случайно.

– Что угодно, – пожал Кардия плечами. – Кто их знает, этих каптейниан? Каждый себе на уме.

– А если предположить… самый страшный исход событий?

– Смертоносный вирус? Биологическое оружие? Ты же не собираешься рассказать Эрику о случившемся?

– В этом нет необходимости, – неловко хохотнула я. – Что-то мне подсказывает, что он и сам скоро спросит, куда она могла… испариться.

Ни капли не сомневалась в этом, потому что дорога от пекарни до академии больше напоминала малобюджетный фильм ужасов. Тут и там на дорогах виднелись пернатые трупики, судьба которых совпадала с той, что была уготована самой первой увиденной за сегодня птице.

Пожалуй, впервые в жизни я испытала по-настоящему животный страх. Инстинкт убежать в безопасное место и схорониться там до тех пор, пока мир не восстановит утраченное равновесие.

– Теперь я и сам задаюсь вопросом, что за хрень наш естествоиспытатель провез с собой на Кеплер. – Поймав мой испуганный взгляд, парень резко притормозил и взял меня за плечи. – Нет, Джина, ты ни в чем не виновата. Он притащил – ему с этим делом и разбираться. Посмотри на меня, – прикрикнул он, обхватив руками мое лицо и сжав. – Если кто-то спросит, ты ничего не видела. Они разбираться не будут, кто разбил. Их больше заинтересует, кому это принадлежит. Всё поняла?

– Может, это не из-за пробирки?

– А из-за чего тогда?

– Я… я не знаю.

Смарт завибрировал в кармане у Кардии, и я вздохнула с облегчением, когда парень отвлекся на него. Выражение лица кеплерианина, в прочем, не предвещало ничего хорошего.

– Это отец, – сообщил он мне, прежде чем ответить на звонок. – Да?.. Нормально. Хорошо, будем. Ага, давай.

Эмоции на лице старосты не менялись, а вот нога, нервно отбивающая барабанную дробь на асфальте, вещала более красноречиво.

– Нас в актовом зале ждут, – скинув звонок, поделился парень информацией. – Пойдем.

– Зачем? – еще более заметно напряглась я.

– Экстренное собрание. Не знаю зачем, но важно.

Пока мы неуверенно ковыляли к кампусу, успела обмозговать одну неприятную мыслю, что возможно… вполне вероятно… своими действиями я могла подставить Эрика. Недавние слова Кардии это подтверждали. Не важно, кто разбил пробирку. Важно, кто протащил ее на Кеплер. Насчет химикатов ректор в курсе, насчет внеучебных увлечений Эрика – тоже. Не сложно сопоставить одно с другим, чтобы выйти на виновника птичьего дождя. Гипотетически. Но виновник-то… я?

В актовом зале яблоку негде было упасть. Практически все кресла заняты настороженными студентами. Судачили они об одном – о внезапно возросшей смертности птиц на Кеплере. Чудом мы с Кардией отыскали свободные места. Рядом с Кирин-Элом было не занято. Усевшись и поставив сумку на колени, взглядом принялась искать Эрика. Нашла. Сидел он на пару рядов ниже, но словно почувствовав мой взгляд на себе, обернулся. Лучше бы не оборачивался. Гримаса болезненной ненависти исказила его ангельское личико, и я нервно заерзала.