Любовь и прочие магические проделки

99

* * *

Она сидела на краешке пирса, когда на берег опустились двое.

Майя последний раз взглянула на безмятежную морскую гладь, - такую же дивную, как и то время, что они здесь провели. Что ж, - она так и думала, что это не может быть вечным, - уж слишком нереально прекрасным было их счастье.

Аллан оказался с ними рядом быстрее, чем она, рукой отодвинув подошедшую Майю за спину.

- Мы к вам пришли без зла и без угрозы, - голос женщины, - той самой, которую когда-то Майя видела в окне дворца, звучал, как музыка, эхом раздаваясь по всему побережью. Мужчина рядом с ней тоже был тем самым, из ее виденья. От них обоих исходило легкое золотистое сияние, - и от него было как-то удивительно легко, - хоть Майя и понимала, что от тех, кто связан с дворцом, вряд ли стоит ожидать чего-то хорошего для них.

Аллан подобрался и от него повеяло ледяным спокойствием, - Майя уже знала, что таким он становится в моменты наибольшего напряжения.

- Что вам нужно? – без всякого выражения спросил он.

- Нам нужно поговорить, - раздался волшебный голос женщины. – Мы, - основатели Дворца Влюбленных.

- И, - что, вы пришли сказать, что снова отправите нас в Лабиринт? – Аллан стал холоден, как никогда. – Поступайте, как знаете, - я скорее умру, чем откажусь от нее.

- Дворец не воюет с любовью, Аллан, - мягко ответила женщина. – Он стоит на ее страже, не позволяя лукавить и обманывать. А в Лабиринт вам больше и не нужно, - вы его прошли, - она засияла улыбкой, - да-да, именно засияла, - от нее золотистое сияние стало намного ярче.

- Прошли? – Аллан взглянул на нее с недоверием. – Но мы…

- Ты думаешь, что вы из него сбежали, - улыбнулась она в ответ. – Нет, Аллан. Вы прошли самое главное. В душах магов действительно всегда очень холодно, - зима была душой каждого из магов. Но в твоей зародилось тепло, - ты разрушил зиму у себя внутри. В сердцах магов всегда темнота и ветер, - в них нет ничего, что было бы дорого, они не озаряются любовью, там только война, - но война лишь за себя с бесконечными противниками. Ты наполнил свое сердце светом любви, ты дрался за свою любимую, ты не вымел ее из своего сердца, - и сердце твое стало живым. В тебе открылась человечность, так долго спящая и так усердно уничтожаемая магами в себе, - и ты поверил ей, ты выбрал именно ее.Ты понял, что на самом деле делает каждого из нас живым, - ведь без любви мы - лишь движущиеся оболочки с мертвыми глазами... Карл дал тебе последний шанс, - но ты понял, что представляет в жизни наибольшую ценность из всех, - и именно ее и выбрал, отказавшись от прежней жизни. Ты первый маг, который прошел Лабиринт.

- А ты? – она повернулась к Майе. – Ты научилась быть сильной, перестав сетовать на судьбу и ожидать от нее подарков. Ты приняла любовь и готова была спасать любимого даже ценой своей жизни. Ты переступила через страх, решив бороться с чудовищем. Смогла забыть обиду, признав, что любовь сильнее. Увидела, что такое магия, - и готова была отказаться от спокойствия ради любви. Вы – далеко не первые, кто попадает в Лабиринт на этом этапе посвящения. И, - вы удивитесь, но чаще всего от любви отказываются именно любящие женщины, - после того, как узнают в нем, что такое магия и каких чудовищ она порождает. Это не значит, что они слабы духом, - грустно добавила она. – Это лишь означает, что их любовь слишком слаба, - они предпочитают ей спокойствие и комфорт.

- Но зачем? Если вы хотели наказать мага, который использовал женщину для испытания, - зачем нужно было подвергать ее опасности?

- В Лабиринте погибнуть может только маг. И мы, - не убиваем. Он попадает в холод и ужасы собственной души. Победить или погибнуть, - все это зависит от того, что у него внутри. Ты, - изменил свое сердце и душу, другие этого не пожелали. А девушки… Они должны увидеть, с чем столкнулись. Увидеть душу своего возлюбленного. Увидеть чудовищ, которых породила злая магия. И сделать выбор. Увидеть нужно, Аллан. Тысячи слов не стоят одного взгляда.

- Значит, мы свободны? – все еще не веря, переспросил Маг.

- Абсолютно! – рассмеялась она.

- И вы больше не станете чинить нам препятствий? – нет, как-то ему все еще до конца в это не верилось. – Мы можем остаться здесь, и нас никто не потревожит?