Любовь на два голоса

гл.1.1 Прогулка

Зарею жизни я светом грезил,
Всемирным счастьем и вечным днем!
Я был так пылок, так смел, так весел,
Глаза горели мои огнем.

Город просыпался рано. Казалось даже, что в отдельных его районах жители не спали никогда.

Задолго до зари от многочисленных пристаней низкого Левого берега разбегались сотни рыбацких лодок, чтоб успеть к утреннему торгу заполнить громадные каменные чаши Чешуйчатого рынка свежим товаром.

Мимо них торопились проскользнуть в предрассветных сумерках лодки с загулявшими до зари гостями весёлых кварталов у Старых башен. Среди них считалось особым шиком арендовать на сезон собственную лодку и пользоваться ей исключительно для увеселительных поездок. В моде были особые лодки, стремительные на ходу, с вытянутым силуэтом. Корпус их красили в багрово-красный цвет, а нос украшали позолоченным изображением мифических крылатых дев. Лодки такого типа носили название тарко, по имени легендарного Хромого Тарко. Согласно городской легенде Тарко в молодости был атаманом речных пиратов и за его голову была объявлена немалая награда. Но во время наводнения он пришёл на помощь горожанам, после чего покаялся в грабежах и был прощен.  Поселился он в начале длинной широкой косы, у заброшенной караульной башни времён Первопоселения, где вскоре открыл первую таверну с игорным домом и залом для танцев. Идея оказалась настолько удачной, что за прошедшие два столетия вокруг нее вырос целый город развлечений, "логово разврата и порока" как привыкли именовать его респектабельный горожане, жившие на высоком Правом берегу.

К рассвету в игорных и танцевальных залах оставались либо неопытные новички, ещё не потерявшие жажду к развлечениям, либо профессиональные игроки, стремившиеся не пропустить ни одной возможности испытать удачу. Все остальные уже плыли на своих тарко вверх по реке, в сторону Красной пристани у подножья утеса. Они спешили укрыться от разгорающегося дня в отелях вокруг площади Морской звезды, предназначенных для богатых бездельников, приезжающих поразвлечься.

Дальше от площади, вверх по холму начинались торговые кварталы, переполненные товарами со всех концов света. Здесь всегда царили приятные полумрак и прохлада, располагавшие к неспешным прогулками под сводчатыми расписными аркадами. Можно было часами бродить в лабиринтах, переходя от квартала ювелиров к кварталу оружейников, любуясь первоклассными изделиями каларских кожевников и пробуя самые модные и чарующие ароматы в пассаже Гаррези.

Огромные роскошные залы модных магазинов и миниатюрные респектабельные семейные лавки по давней традиции распахивали свои двери для покупателей гораздо позже, после окончания второго обряда в храмах Вышних сестёр. Но готовится к работе они начинали с самой зари. Многочисленные уборщики протирали безупречные витрины и наводили лоск на знаменитые многоцветные изразцовые панно, которые служили вывесками и рекламой, составляя одну из уникальных особенностей города. На фасаде каждой лавки была представлена целая картина,  живо расписывающая все сокровища, которые мог предложить город своим жителям и гостям.

Изразцовые картины и элегантную посуду изготавливали в мастерских на Ласточкиных гнездах, квартале гончаров с другой стороны утеса. Картины было запрещено вывозить из города. Для того, чтоб украсить свой дом изразцами нужно было получать специальное разрешение в городском совете. Посуду же наоборот активно экспортировали и она славилась по всем Пределам своим качеством и особым стилем. В мастерских на Ласточкиных гнездах работа не прекращалась даже ночью. Это был единственный квартал, который жил обособленно и до сих пор соблюдал обычай закрывать на ночь ворота. Это была чистая формальность, потому что открывали их рано, чтоб все желающие могли попасть в храм к началу первого обряда.

Рядом с Ласточкиными гнездами, и даже внутри квартала часто селились практики и вольные агенты Ордена. Место считалось достаточно респектабельным и не слишком дорогим. Кроме того, совсем рядом был Долгий мост, перекинутый на Орденский остров. Вытянутая громада моста, древняя, мрачная и внушительная, только по утрам была залита ярким светом. Все остальное время она пряталась в тени высокого утеса. Дома, расположенные на мосту были заселены полноправными агентами и являлись собственностью Ордена. Агенты жили в них временно, что отражало в полной мере один из заветов Исследователей "будь готов в любую минуту отринуть все лишнее". Вход на мост также перекрываться воротами, но в отличие от Ласточкиных ворот они были закрыты постоянно и пройти через них посторонние могли только по специальному приглашению.

Входной портал ворот был украшен изразцовой картиной, описывающей пять добродетелей  Ордена: любознательность, умеренность, сострадание, отвагу и осторожность. Кое-где картина носила следы реставрации после обстрелов, осад и уличных беспорядков. Последние замены были сделаны шестьдесят лет назад и сейчас плитки панно не отличались между собой. Как гласила еще одна из городских сплетен, Орден так отчаянно торговался за стоимость картины, что мастера нарочно сделали несколько небольших частей уязвимыми, дабы иметь постоянный источник дохода. Вся остальная картина уже около пяти сотен лет неизменно встречала каждое утро яркими разноцветными лучами, отраженными в линзах, обрамлявших аллегорию пяти добродетелей. Даже в самый пасмурный день выложенный выпуклыми цветными стеклами орнамент отбрасывал нарядные легкомысленные зайчики на противоположные стены. Эта игра света составляла впечатляющий контраст с суровостью самого моста.

Поскольку напротив моста жилых домов не было, здесь находились факторные лавки, конторы законников и представительства домов денег, утренняя игра света и цвета на воротах Ордена радовала глаз лишь аристократов, живущих  выше, на самом утесе. Но вряд ли кто-то из них вставал так рано, чтоб в полной мере насладиться этим зрелищем.