Любовь на распутье

Любовь на распутье

только чьи-то тени в жутком вальсе,
трещины на плитке, душевая…
от чего ты лечишь, признавайся –
сколькие при этом выживают?

Ирина Парусникова

– Как хорошо, что Ленка в отпуске, мне ключ от квартиры оставила. Где бы мы ещё встретились? Марик, ты просто чудо. Ты такой… такой… даже слёзы на глаза наворачиваются! Что я буду без тебя делать?
– О чём ты говоришь, Викуся, мне всего двадцать один год… да я всю жизнь любить тебя буду. Да… ты самая лучшая, самая желанная женщина в мире.
– Глупенький ты, Маратик. Зато мне тридцать семь. У меня в анамнезе муж… ребёнок, семейноё гнёздышко, налаженный быт, неповторимый, созданный вот этими ручками уют, относительная стабильность. Ты понимаешь, что нам не суждено быть вместе? Я мужа никогда не брошу. Он же… как броня на танке, как непробиваемый стеклянный купол. Не представляешь, как Вадим меня любит. И чем я ему должна ответить?
– А я… я… мне кроме тебя никто не нужен. Всю жизнь тебя искал. Ты – женщина моей мечты. Когда мы поженимся… да-да – не спорь… когда станешь только моей, родишь мне двух сыновей… нет, Викусик, будем воспитывать трёх крепышей, этаких боровичков… с твоей улыбкой, моим характером.
– Не выдумывай. Я с Вадиком счастлива, не представляешь как. Секс – это не вся жизнь, лишь маленькая, хоть и азартная, но часть. Увы, не могу я без него, без тебя, без ласк твоих.
– Вот именно, Вика, вот именно! Я тебя, милая… хочешь, весь выходной в постели проведём, я тебя так любить… так любить буду… без перерыва на обед. Нет, никому тебя не отдам, так и знай! Убью, если что. Или сам себя порешу… ты этого хочешь?
– Встретишь ровесницу, Маратик: молодую, свободную, красивую, стройную. Ты влюблялся когда-нибудь… всерьёз, по-настоящему, когда день, как год, когда дух вон, когда летишь и на землю возвратиться не в силах? У меня с Вадиком именно так и было.
– Было, да сплыло. Маратом меня зовут. Очнись, Вика, посмотри, кто тебя обнимает-целует. Моя ты, моя!
– Дай покурить, проказник. Нет, сначала поцелуй, сладенький мой. Твоя я, конечно твоя. Сегодня, сейчас, можешь со мной, что угодно. Чтобы понять суть любви, Маратик, необходимо испытать всю гамму сокровенных интимных чувств, от бурно клокочущего кипения воспалённых эмоций с мистическими откровениями и страстными признаниями до пронзительно щемящего тягостного томления и необъяснимого страха неизбежной утраты. Тебе придётся смириться с неизбежным расставанием. Прятаться до конца дней невозможно. Рано или поздно любая тайна выходит наружу.
Марат прислонился к обнажённой Вике упругим торсом, и его тут же накрыло волной неодолимого желания, хотя ещё несколько минут назад он был в ней до полного изнеможения, ещё не успел отдышаться от пережитой агонии пикантного наслаждения.
Какая она чувствительная, как страстно реагирует на прикосновения и проникновения. Первая в его жизни любовь. Для него первая.
Как же их интимная связь скоротечна. Юноша не подозревал, что способен на столь бурные чувства.

Мальчишка. Это она, Вика, благодаря обретённому в семейной идиллии интимному опыту, взрастила в нём глубинный мистический трепет, о чём сейчас сожалела и одновременно благодарила судьбу.

Внизу живота, изнутри, непонятно почему и как, подчиняясь лишь силе ментального импульса, посылаемого наивным взглядом влюблённого юноши, молниеносно нарастало ощущение высасывающего мозг вакуума.

Это была некая томительно чарующая пустота, мощно сжимающая судорожно наливающиеся горячей кровью мышцы предвкушением греховного вторжения в фонтанирующую интимными соками плоть упругого мужского чуда, способного без остатка заполнить агрессивно-азартную бездну.

Стремительно нарастающее возбуждение, готовые немедленно взорваться ликующим восторгом нервные клетки, озабоченные неодолимым желанием немедленно наполнить кровь концентратом гормонов страсти, да и она сама, ещё соображающая чего-то, замерли в ожидании разрядки. До неприличия влажное лоно набухло, требовательно сокращалось.
– Вика ещё спрашивает – любил, не любил. Ещё как любил… точнее, люблю… её люблю! Что это, если не любовь? Дух тело покидает, когда она рядом. Такого блаженства с тем, кто безразличен, не испытать. Рассудок… способность мыслить логически, то ли есть, то ли нет его вовсе. Голова идёт кругом. Зачем мне жизнь без Вики… зачем!
Одна беда – любимая замужем. Мужа своего боготворит. Менять в своей жизни, похоже, в ничего не желает.
Она про своего Владика много чего невероятного рассказывает.
Очень странно, но Марат её нисколько не ревнует. Даже уважение испытывает к человеку, который готов для Вики на что угодно.
– Это дажек здорово, что мы как бы разделили Вику… на две неотъемлемые, но абсолютно разные части. Вадиму… пусть ему достаётся душа, способность поддерживать непрерывное горение семейного очага… а мне… мне все, без остатка, пламенные эмоции… страсть, чувства, влечение, мысли, божественно прекрасное тело. Нет… как-то несправедливо, когда душа живёт отдельно от тела. Совсем такая вивисекция никуда не годится.
Замужем Вика почти восемнадцать лет. Её сыну пятнадцать. Утверждает, что счастлива в замужестве. А поистине звериный сексуальный голод… как она умудрилась его накопить… в любви и согласии! А спят-то они раздельно. Лет шесть муженёк к ней не прикасается. Это как!

Вика откровенно преподносила Марату жизненные коллизии семейного бытия. Рассказывала она интересно, эмоционально, отчаянно при этом жестикулируя. Слушать её всегда было удивительно приятно, несмотря на чересчур пикантные темы.
Вика не скулила, не причитала, сетуя на злополучную судьбу, не пыталась вызвать сочувствие, жалость, рассказывала о горячих, драматических и комических сюжетах из семейной хроники с добродушным сарказмом и ироничным юмором, на голоса и роли.

Марат был готов из её сладких уст слушать о чём угодно, даже эротического характера повествования воспринимал с благодарностью: Вика мудрее, опытнее, старше.
Он уже знал мельчайшие подробности романтических сцен нечаянного знакомства супругов, восторженных, окутанных туманом робкого, слегка пугливого трепета, интимных встреч, первых откровенных касаний, неумелых целомудренных поцелуев.