Любовь на сенсорном уровне

8

Андрей Геннадиевич оказался очень статным шестидесятилетним мужчиной. Он был высокого роста, с прекрасной осанкой, с подтянутой кожей и рельефными мышцами. Как я успела заметить все врачи в этом отделении были очень красивы и ухожены. Не понимаю, когда они успевают уделять время себе. Многочасовые операции, десятки пациентов, целые столы документации, я бы всегда ходила не выспавшейся, не накрашенной и угрюмой женщиной, а они всегда бодрые, свежие и до смерти красивые. Я бы никогда не дала ему его возраст, если бы он сам об этом не сказал.

- Эх, Василиса Ивановна, если бы мне не шел седьмой десяток, то я бы за Вами, деточка, поухаживал. Не переживай, я пошутил. Говорят, что смех продлевает жизнь, а с нашей тяжелой работой иногда шутить очень даже нужно. Ну, что, пойдем познакомлю тебя с нашей пациенткой. Хочу тебе сказать, что Лиза уже у нас наблюдалась. Все, что ты увидишь и услышишь не должно тебя пугать.

Я не понимала, что должно было меня удивить пока мы шли по отделению, какой диагноз может быть у девочки, чтобы испугать меня. Мы все шли и шли по коридору, оставляя за собой все палаты, как оказалось, наша пациентка лежала не в отделении нейрохирургии. Мы спустились в реанимацию и там врач указал мне на самую дальнюю палату. В палате лежала бледная, исхудавшая девочка. К ней было подключено множество проводков, которые тянулись к аппарату искусственной вентиляции легких, мониторам контроля гемодинамики, к электронным капельницам-дозаторам, и даже к «искусственной почке» для выведения из организма токсинов. И вся эта аппаратура издавала множество странных звуков, которые пугали и заставляли думать, что случилось что-то фатальное. Хотя, с обычной простудой в реанимации не лежат.

- Она в коме, - тихо сказала женщина, - но Вы же ее вылечите, правда? Опять сделаете ей операцию, и она снова будет бегать, улыбаться и петь мне по вечерам. Андрей Геннадиевич, умоляю, скажите, что все так и будет.

- Светлана, познакомьтесь, это Василиса Ивановна, она, как и я будет наблюдать Вашу дочку. Прошу расскажите ей все с самого начала. Как, что и когда появилось, что делали и чем лечили. Ничего не скрывайте.

- Три года назад Лиза начала жаловаться на головную боль по утрам, мы это все объясняли большой учебной нагрузкой и постоянным недосыпом. Потом ее стала тревожить тошнота и рвота, которые появлялись также по утрам вместе с головной болью. Педиатр все свалила на мигрень, что так часто стала появляться у детей и выписала нам препараты. Таблетки очень дорогие, но они помогали. Правда, не долго. Через год Лизонька стала жаловаться на раздвоение в глазах, потом на странные звуки, которые слышит только она. Ее направили к психиатру, он выписал нейролептики. Лечение не помогало, девочка стала угрюмой, апатичной, все время хотела спать, перестала есть. Тогда мы сами решили записаться на МРТ, проверить все ли у нее в порядке. Как оказалось, у нее была опухоль. Андрей Геннадиевич удалил опухоль, мы прошли еще лечение химиопрепаратами, и дочка вернулась к прежним временам. Все было просто замечательно пока неделю назад она вновь не стала жаловаться на сильные головные боли, потом у нее начались судороги. Это очень страшно, - в этот момент женщину стало трясти, ее губы дрожали, глаза бегали из стороны в сторону. Она попыталась успокоиться, для пущего эффекта обхватила себя руками, - мы записались на повторное МРТ, но нужно было подождать несколько дней. Мы надеялись, что за эти несколько дней с дочкой ничего страшнее не произойдет, но она стала давиться пищей, причем не картошкой или мясом, а манной кашей или куриным бульоном. Она стала с трудом говорить и ее речь была бессмысленна. Вчера ей сделали МРТ, и выходя из городской больницы, она потеряла сознание. Ее продержали ночь в той больнице, а сегодня привезли ее сюда, в надежде, что Андрей Геннадиевич нам поможет.

- Пожалуйста, успокойтесь, Светлана…

- Федоровна.

- Светлана Федоровна, где результаты МРТ?

- У Андрея Геннадиевича.

- Вы не против, если мы Вас оставим с дочкой наедине на какое-то время?

Женщина кивнула и вернулась к постели дочки, и мы с врачом вышли сначала из палаты, а потом из отделения.

- Ну, порадуй старика, что ты для себя выяснила и какие есть предположения.

- У Девочки было новообразование, которое Вы удали. Но тут явный рецидив. Я могу посмотреть результаты МРТ? – мы вернулись в отделение нейрохирургии и зашли в ординаторскую в которой сидели еще три врача. Я поздоровалась со всеми. Мы прошли к столу, и врач достал мне снимки МРТ головного мозга. Я видела новообразование с инфильтративным типом роста, если девочку уже оперировали, то тут было видно быстрое злокачественное развитие и отсутствие четких границ с окружающими тканями. Опухоль достигала огромных размеров, повреждая более 65% головного мозга, и охватывала площадь на обоих полушариях. – Я не понимаю, почему они не обследовались все это время и почему девочка лежит здесь, а не в онкологии? Биопсию брали? Какие результаты?

- Успокойся, мы здесь не ворон считаем. Вот результаты биопсии, - врач протянул мне листок с заключением, а точнее приговором.

- Мультиформная глиобластома? Нет! – кричала я. – Такого просто не может быть. Ей только тринадцать лет. Она же еще совсем ребенок, она еще не влюблялась, не целовалась. Она еще не видела этот мир. Это какая-то ошибка, нужно переделать биопсию, - я продолжала говорить, по моим щекам бежали слезы, сердце колотилось, как сумасшедшее. – Ее нужно направить в онкоцентр,

- Это бесполезно, сначала мы должны удалить опухоль и только потом ее можно отправить на химиотерапию. Но тут дело в том…

- Что нельзя удалить опухоль, которая не имеет границ, если только не вырезать весь мозг, что само по себе приведет к смерти. – Я села на корточки, забыв о приличие, обхватила себя руками и стала плакать. Мне стало так обидно за этого ребенка. Где справедливость? Где тот самый Бог, про которого все кричат? Почему он не видит, как страдают дети. Неужели он не может сделать так, чтобы малыши были здоровы? - Почему она лежит у Вас? Ее мама знает, что операция здесь бессильна?