Любовь приходит и уходит, а трупы остаются

Часть 1

Красота – страшная сила! - как говорила Маргарита Львовна, персонаж из кинофильма «Весна» в исполнении Фаины Раневской.

А еще эта сила затратная - и по деньгам, и по времени, а иногда и вредящая здоровью, особенно нервной системе.

Так думала Мария Петровна, прыгая как лань по прериям по съёмной квартире с трепещущим сердцем думая об опоздании. Утро не задалось с самого начала: почему – то неожиданно отключили горячую воду, вернее объявление какое – то висело на входной двери в подъезд, но кто ж его читает набегу. Потом не захотела включаться кофеварка, а джезву ещё две недели назад «одолжила» любимая подруга Люся. О том, что закончилась любимая губная помада Маша знала ещё три дня назад, но вот сегодня она уже закончилась окончательно и бесповоротно и ни одна спичка от этой беды не спасет. Денег особо не было, все излишки отправлялись маме, придется ждать зарплаты.

Подпрыгивая на одной ноге, она пыталась не упасть, когда другая нога завязла в колготках. В этом стремительном танце с равновесием, один чулок зацепился за ноготь, который Маша планировала подпилить еще вчера. «Ах, ну конечно, только так!» — простонала она, высвобождая ногу. Колготки растянулись, образовав странную форму, напоминающую карту неизведанного континента.

Она взглянула на часы, увидела, что время неумолимо тикает, и решила, что сегодня колготки с «континентом» — это меньшее из зол.

«Везет же европейским женщинам, их давно уже любят не по красоте. А любят всяких и страшненьких и не очень, и не накрашенных и не чесанных и без маникюра и даже без педикюра. Они, в смысле европейские мужики, своих красивых женщин пожгли всех на кострах в эпоху средневековья, а род продолжать как – то надо, вот и довольствуются тем, что осталось. А женщины европейские просекли, что теперь им всё можно и пользуются. Жуть!» Маша с удивленим глядела на этих женщин в Анталии на пляже.

Все надо прекращать смотреть по ночам всякую ерунду, — вздохнула она, представляя, как ночные марафоны из сериалов плюс время проденное не смыкая глаз, проведенное за телефоном в болтовне о проблемах подруг, мстят ей теперь, когда каждая минута на счету.

Какая же ты непутевая, - ругала себя бабушкиными словами Мария Петровна, а попросту Маша – симпатичная женщина, двадцати восьми лет отроду, собираясь на работу.

Работа у Маши была очень ответственная, и такой ответственной она стала только вчера, когда её непосредственная начальница Ольга Николаевна Белова собралась в очередной отпуск. И надо же было такому случиться, что её заместитель и лучшая подруга, в смысле Ольги Николаевна, Надежда Ивановна, в этот же день сломала ногу.

Да, вот бывают такие неожиданные зигзаги судьбы. Выходила Надежда из лифта своего дома, а уборщица протирала площадку, что – то приговаривая на своём «тарабарском» языке. Тучная Надежда Ивановна лишь на секундочку повернула голову в её сторону, но каблук подвернулся, нога поехала и здравствуй гипс и больничная палата.

Когда Ольга Николаевна узнала эту новость она тоже чуть не угодила в больницу. Со слезами на глазах и запахом сердечных капель она пришла в приемную генерального директора, тяжело упала в мягкое кресло и голосом умирающей попросила секретаршу Людочку:

- Дорогая, доложи Егору Ивановичу, что мне нужна немедленная аудиенция, иначе может случиться беда.

- Какая беда? – округлила красивые глаза с наращёнными ресницами Людочка.

- Моя скоропостижная смерть, - прижала руки к груди Ольга Николаевна и закрыла глаза.

- Уже, уже звоню, - сказала Людочка, сочувственно улыбаясь. «Тебя лопатой не убьёшь» - подумав про себя. - Егор Иванович к вам Белова. – Проходите. Он вас ждет.

Ольгу Николаевну в коллективе, мягко говоря, не любили. Да и кому же придет в голову любить человека, который ежемесячно что – то ужесточает. Опоздание на три минуты карается штрафом в пятьсот рублей, и дальше больше, курить запрещено ближе, чем в ста метрах от входной двери предприятия, а как там курить, в ста метрах, там уже дорога, там гибель и не только от никотина. Если она идет по коридору, то навстречу ей лучше не попадаться, об этом знает весь офисный планктон, обязательно привяжется. «А куда вы идете? Курить наверное? У вас что дел больше нет?».

И вот она, которая только что убеждала Людочку, что всё очень плохо, встала из кресла, одернула узкую юбку, поправила рукой прическу, откинула назад плечики, втянула живот, посмотрела на себя в зеркало и деловым шагом «от бедра» двинулась в направлении директорской двери.

Людочка, наблюдавшая все эти манипуляции со своего рабочего места, хмыкнула и подумала: «И эта туда же». Дело в том, что новый директор был «мужчиной мечты» для любой женщины или по крайней мере так выглядел.

Он работал на предприятии всего лишь три месяца, его назначил собственник бизнеса Игорь Владимирович Виноградов.

И он был не просто хорош, а просто чертовски хорош. Здесь было всё: и рост метр девяносто и никак не меньше, возраст в районе сорока, а костюм сидел на нем так, что принц Уильям просто плачет в сторонке. Даже этого было бы вполне достаточно, чтобы женская половина офиса первую неделю просто молча сходила с ума, вторую бегала по магазинам скупая обновки и ювелирку. Но и этого было мало Егор Иванович ещё и пел.

Нет он не пел непосредственно на рабочем месте, но он очень любил устраивать праздничные мероприятия с застольями и угощениями (естественно за счет предприятия, бухгалтерскую проводку «на представительские нужды» еще никто не отменял). И вот после небольшого доклада, умеренных, по - нынешним временам возлияний и съеденных пирожков, начинался концерт. Концерт давался членами самодеятельности, выращенной в своем коллективе. Две старушки пели две частушки, доморощенный стихоплёт читал свои «поздравительные» стихи, а уж потом на сцену выходил Егор Иванович и весь вечер пел.

Его хорошо поставленный баритон, спасибо музыкальной школе, разливался по просторам родного предприятия несколько часов к ряду. Репертуар, составленный из песен, исполняемых обычно Стасом Михайловым и Филиппом Киркоровым, настолько был мил местным сотрудницам, что некоторые даже не могли сдержать слёз умиления. Остальные преданно улыбались, а потом все громко и долго хлопали.