Любовь с коммерческим уклоном

Любовь с коммерческим уклоном

Любые отношения – работа,

Где есть и недостатки и грехи.

И если любят, любят не “за что-то”,

Скорее – “несмотря” и “вопреки”.

Любовь Козырь

События и время в семье Сапрыкиных который уже раз разделилось незримой демаркационной линией, изменив незримо схему отношений, образ жизни и даже чувства.
До того, как в семье появились деньги, жили иначе.
Лучше или хуже, не скажу, но изменилось всё: ассортимент продуктов и качество блюд, состояние вещей и одежды, распорядок дня, бытовые привычки. Основательнее всего трансформировались супружеские отношения.
Из трепетной романтической любви вырастал некий бесформенный монстр, стирающий, словно карандашный набросок ластиком, яркие чувства, интимные стимулы и интенсивные некогда сентиментальные эмоции. Выражение искренних прежде чувств с некоторых пор стал замещать товарно-денежный обмен услугами. Эквивалентом обменных денежных средств в семейном товарообороте становились поцелуи, объятия и прочая сокровенная интимная близость, а также бытовые обязанности.

Цена на услуги могла быть любой, в зависимости от настроения жены и её сиюминутных потребностей, а также от наполнения моего кошелька.
Поначалу, когда удалось наконец вырваться из цепких когтей бедности, которая сопутствует каждой зарождающейся семье, начинающей строить отношения и быт с чистого листа, жизнь бурлила безудержными фантазиями и активными творческими свершениями, цена которых не имела значения. Важен был сам факт – мы сами, мы справились!
Любовь клокотала и пенилась, как вода в закипающем чайнике, расплескивая в стороны и извергая из-под радостно прыгающей крышки обжигающие брызги счастливых событий, желаний и целей.
Бурлящие пузыри торжества и блаженства поднимались колоколом с самого дна событий, заставляя танцевать и переливаться всё вокруг, возвещая окружающему миру радостную весть энергичными эмоциями и прекрасно-безумными поступками.
Каждому наверно известен восторг по поводу первых семейных приобретений, средства на которые копятся путём тотальной экономии. Ситцевое платьишко, дешёвые туфельки и губная помада для неё, рубашка и носки для него: разве это не повод для благодарности, для праздника плоти?
Влюблённые готовы друг для друга на всё, ведь основная семейная ценность – любовь.
Радость от сбывающихся грёз в нашем случае была недолгой. Адекватной реакции на неистовое бульканье и шипение перегретого, а оттого чересчур насыщенного материального пара не последовало.
Сравнение с семьями, которые “умеют жить” показали Лизе убогость того, чем оделила судьба непосредственно её в моём лице.
Почему гармония ликования и благодушия неведомым образом обрушилась, обратившись в полную противоположность – неудовлетворенность и завистливый эгоизм, было непонятно.
События развивались стремительно. Запаса положительных эмоций и благодарности лишь потому, что любим и любишь, всё ещё было достаточно, чтобы украшать отношения и быт.
Неустойчивое равновесие внутрисемейных отношений балансировали глубинные искренние чувства, неукротимое стремление к ежедневной интимной близости, восторженное восхищение талантами и способностями, а также существенным избытком витаминов счастья, концентрация которых в крови супругов по-прежнему превышала среднестатистические значения.
Ревность ко всему недостижимому, что непременно следует иметь, появилась не сразу. Понадобилось время, чтобы осознать безразмерную величину пропасти между желаемым и доступным.
Что касается взаимодействия и чувств, они полились через край, как обычно сбегает вода из перегретого на огне чайника, заливая плиту и гася потрескивающее пламя. Пшик и нет никаких отношений, только склоки и претензии, которые множатся, да шипение затушенного газа, грозящего взорваться от нечаянной искры.
Приблизительно так.

Но не сразу.
Первые свободные деньги вылёживались в третьем томике собрания сочинений Пушкина, нашего русского всего.
Лиза гладила вожделённые купюры, пересчитывала их по несколько раз за день, аккуратно складывала банкноты стопочкой, которая росла и росла.

Чересчур медленно, как казалось ей, но прибывала, даря радужные надежды, вызывая в волнение сладостных грёз.
Жена удобно усаживалась на кресло с ногами, сворачивалась в расслабленную позу отдыхающего котёнка, прижимая к груди книгу, внутри которой была мечта.
Никто не знает, что именно рисовало её воспалённое воображение.

Возможно, Лиза чувствовала себя Золушкой накануне свадьбы со сказочным принцем. Ей хотелось всего сразу: трёхкомнатную квартиру, новый автомобиль, холодильник “Rosenlew”, дачу в престижном кооперативе, модную одежду, украшения с брюликами и обязательно отдых в Крыму, желательно весь летний сезон.
Поступательное движение достатка рождало восхитительные вибрации в её милой головке, вызывающие значительный прилив крови и радости, которая кружилась в волшебном танце сладостного вожделения.
Мечты, одна прекраснее другой, витали в воздухе квартиры, маленькой, но своей, переполняя пространство заветными фантазиями, готовыми вот-вот сбыться.
Не о том ли думала она, мечтая о будущем в душном и тёмном закутке пыльного сеновала в родительском доме, где кроме неё обитало пять сестёр и братьев, мал мала меньше, одетых кое-как, но накормленных и чистых?
Скоро, теперь совсем скоро сбудется всё, о чём она грезила маленькой девочкой. Значит, не зря встретила будущего мужа, пусть и не принца. Может, не напрасно терпит его.
Как только начала расти стопочка купюр, Лиза потеряла сон и покой, вынашивая план реализации соблазнов. Сегодня, например, хочется, чтобы муж сделал современный ремонт, купил новую мебель, целую библиотеку книг, телевизор и музыкальный центр.
– Надо узнать, что почём. Но это потом. Сначала оденусь, как Валька Пронина. Нет, Валька – это колхоз червонный лапоть. Таких шмоток, как у неё, навалом. Я себе прикид в “Берёзке” куплю, импортный, пусть все завидуют. Вон сколько всего нужно для счастья. И детям тоже. Хотя, они подождут, какие их годы. Сначала о себе надо подумать.
Может, не совсем так происходило на самом деле, только каждый раз после смены жена не давала Антону уснуть далеко за полночь. Она не работала, была полна энергии и желаний, а на физическое и психическое состояние мужа ей было плевать.
Как только заканчивались возбуждающие взрослые игры в постели после ужина, приготовленного, кстати, пришедшим с работы Антоном, Лиза тянула его на кухню, где долго, пока окончательно не застывали их оголённые тела, живописала, чего и сколько всего срочно необходимо приобрести, чтобы “не выглядеть лохами”.
Супруги сидели с зажжёнными сигаретами в полной темноте: возбуждённая мечтами женщина и засыпающий после утомительной смены мужчина.
Лиза мелодично-мечтательным голосом, больше подходящим для любовных диалогов, чем для обсуждения прозаических материальных запросов, воодушевлённо, темпераментно, словно о нахлынувших внезапно романтических чувствах, рассказывала о том, какие замечательные наряды видела в журнале мод, который привёз из Чехословакии муж Истоминой.