Любовь в Академии Магии

Глава 5. Он меня целует, говорит, что любит… Он ректор академии – надо соглашаться…

Утро началось с визита лекаря, что вел себя прилично, но взгляды бросал на Любовь жаркие и жадны.

– Леа… Драгоценная моя мисс, ректор написал, что вернется сегодня к обеду, потому сегодня во второй половине дня ждите нашего визита, – видимо, переживания отразились на лице Любы, потому что он сразу решил её успокоить. – Не волнуйтесь, если вы вдруг почувствуете себя неважно, я остановлю его. Со мной спорить не будет даже высший демон.

– А почему? – разыгралось женское любопытство. В самом деле, чем таким необычным может напугать демона эльф?

– Все время забываю по какой вы здесь причине, мисс Авалон, – с сочувствием посмотрел лекарь. – Маги жизни моего уровня, могут как и вылечить безнадежно больного человека, так и убить абсолютно здорового, без лишнего шума и пыли, при чем доказать воздействие практически невозможно. Если, допустим, обставить все так, что хотел спасти убитого, но не успел, – при этих словах глаза у эльфа как-то странно потемнели, а лицо стало злорадно-мечтательным. – И не важно, какой расы будет противник. И никакие щиты не спасут. Нас ценят и боятся, моя драгоценная мисс.

– Простите. За мою бестактность, – смутилась Любовь Павловна.

– Да что вы, Леа. Все знают об этой особенности, просто делают вид, что не замечают, но я часто вижу ужас в глазах тех, кто знает о моем уровне одаренности. Надеюсь, вы не поддадитесь страху, мне было бы жаль, если б я вызвал у вас неприязнь или тревогу.

– Напротив, мне обидно за вас, такой замечательный чел…эльф, мужчина. С таким внутренним стержнем, – тут Любовь и правда восхищалась им. – Сдерживаетесь, не смотря на все проделки студентов. А ведь давно могли переубивать всех нарушителей дисциплины.

– Такое количество смертей непременно вызвало бы ряд вопросов, – заговорщицким тоном произнес Гесриэль, и они вдвоем расхохотались. – Как же с вами хорошо, но мне пора.

– Я понимаю, работа не ждет, – проводила его женщина, подумав: «Хороший он все же, особенно, когда не выдавливает из себя высокомерность».

***

А ближе к ужину он вернулся. И не один. Когда в палату вошел ректор, Любовь сразу ощутила тяжесть. Будто воздух вдруг загустел. «Вот про таких говорят, демонически красив», – пришло в голову женщине, и она увидела, как мужчина довольно улыбнулся, а черных глазах запрыгали смешинки.

«Вот, черт! – выругалась Люба, и начала мысленно нести чушь: «котята красивые, пить хочется, долго ли я здесь буду? А не, не то. Сколько мальчиков учится на стихийном факультете? Кто красивее: блондинки или брюнетки? А может рыжие?».

Демон скривился как от зубной боли, а давление ослабилось, женщина облегченно вздохнула, но поток мыслей ни о чем останавливать не стала.

– Меня зовут Эсспен Ассгейр, я ректор Академии, мисс Авалон.

– Приятно познакомиться, – выжала из себя Люба, понимая, что с таким магом ей не тягаться. Но отвести взгляд от смуглого, с коротко стриженными иссиня-черными волосами и такими же черными бездонными глазами она не могла.

– Лекарь Аларион озадачил меня тем, что вы выжили, мисс. Да еще и обрели новый дар, – пытливые глаза не то, что раздевали, они буквально сканировали, заглядывая в самые потаенные уголки души.

«Ну уж нет, – подумала Любовь. – Шиш тебе на постном масле, а не мое нутро»

Женщина поморщилась, посмотрев на Гесриэля в поисках поддержки, но тот не заметил ничего предосудительного и был спокоен как слон. А Любовь Павловна читала днем, что первый способ справится с ментальным воздействием это петь про себя песню или читать стихи. Она выбрала первое, вспомнив, как однажды пел ей этот романс Щепкиной-Куперник одногруппник, безнадежно в неё влюбленный. И ведь она потом сто раз пожалела, что отвергла парня.

«Ах, я влюблён в глаза одни,

Я увлекаюсь их игрою…

Как дивно хороши они,

Но чьи они, я не открою.

Едва в тени пустых ресниц

Блеснут опасными лучами,

И я упасть готов уж ниц

Перед волшебными очами.

В моей душе растет гроза,

Растет, тоскуя и ликуя.

Да, я влюблен в одни глаза,

Но чьи они, не назову я…»

Старательно выводила Любовь Павловна, наблюдая, как из зловещей, улыбка демона становится умиленной. А после лицо ректора приобретает серьезность, будто он принял какое-то волевое решение. И через секунду Люба узнала какое…

Его губы впились в её рот, будто он был усталым путником, ведомым жаждой, а она родником, что журчал в тени оазиса.

«Ответить взаимностью или съездить в пах?», – задумалась Люба. – «В пах все же, наверное, не стоит. Ректор  как ни как. Но и поощрять тоже не желательно. Обездвижить бы его».

Тут под её пальцами вместо ткани мягкой ткани твидового костюма почему-то оказался твердый холодный камень. Она отпряла от мужчины и к своему ужасу поняла, что превратила его одежду в статую.