Любовь в ноябре

Стук молотка гулко разносился над притихшим по осени дачным посёлком. Большинство местных обитателей съехали на свои городские квартиры. Круглый год здесь жил только Алексей Сергеевич. Суета и вонь городских улиц ему надоела за годы работы дальнобойщиком. Да и чем заняться в городе пенсионеру, кроме как обивать пороги поликлиник? Здесь другое дело – тишина, воздух свежий и всегда есть работа.

Вот и сейчас Алексей Сергеевич усердно прибивал доски понизу забора – чтобы куры не сбегали.

- Алексей Сергеевич, очень нужна ваша помощь, - раздался у него над головой взволнованный женский голос.

По другую сторону забора тяжело дыша стояла соседка Арина Иосифовна. Объемная её грудь под яркой разлетайкой ходила вверх-вниз, крашенные в черный цвет кудрявые волосы выбились из пучка и раздражали сильнее обычного.

- Что случилось? – спросил Алексей Сергеевич и выпрямился, чтобы не смотреть на соседку снизу.

- Капуцци забрался на дерево и не может слезть, - в ярко накрашенных глазах Арины Иосифовны блестели неподдельные слёзы.

И правда, из глубины соседского участка доносилось истошное мяуканье.

- Ничего с ним не случится, слезет.

- Между прочим это из-за вашего молотка он испугался и забрался на дерево.

- Тогда буду стучать почаще, чтобы ваш кот совсем сбежал и перестал душить моих цыплят.

- Он не со зла, это инстинкты, - принялась всхлипывать Арина Иосифовна. – Прошу вас, снимите его.

- Мальчик я что ли, по деревьям лазить? – пробурчал Алексей Сергеевич, старательно пряча глаза. Вид женских слёз его всегда обескураживал.

- Умоляю! Он же домашний, не приспособленный к жизни на природе.

- Сама ты неприспособленная, - Алексей Сергеевич отставил молоток и пошёл вдоль забора к калитке.

Участок Арины Иосифовны был таким же неприспособленным, как она сама. Половина засажена соснами, половина дубами, заросли малины в углу и ни одной грядки. Летом здесь носились внуки Арины Иосифовны, играли в мяч и прятки. Сейчас внуков не было и дом в окружении высоченных деревьев казался покинутым.

Кот сидел на ветке развесистого дуба с оостатками жухлой листвы, смотрел вниз оранжевыми глазищами и орал. Алексей Сергеевич подтянул штаны, расстегнул куртку и полез на дерево, покряхтывая и чертыхаясь. Мышцы дрожали от непривычной нагрузки, ноги в калошах то и дело норовили соскользнуть с влажной древесины.

Бестолковое животное на руки к чужаку идти не хотело. Арина Иосифовна снизу уговаривала кота слезть и сулила ему всякие вкусности и приятности. Наконец, взбешённый Алексей Сергеевич схватил кота поперёк туловища, зажал его подмышкой и полез вниз. Спуск оказался ещё тяжелее. Откормленный соседский питомец вырывался, царапался и истерично орал. Цепляться за ветки теперь можно было только одной рукой.

Конечно, он сорвался. На самой нижней ветке рука соскользнула, и Алексей Сергеевич сполз по стволу, разодрав штанину и больно подвернув ногу.

- Алексей Сергеевич, вам больно? – захлопотала вокруг соседка, тиская в руках притихшего кота.

- Нет, приятно, - бросил с досадой Алексей Сергеевич и пошёл, прихрамывая, прочь.

Дома он рухнул на диван, закатал штаны до колен и принялся рассматривать раны. Всё оказалось не так уж и плохо – содрана кожа на колене и ступню сгибать больно, но через неделю должно пройти.

- Боже, какой ужас, - раздалось над его головой.

- Арина Иосифовна? Какого, - Алексей Сергеевич замешкался, подбирая слово поприличнее, - вы здесь делаете?

- Дверь была не закрыта, - ответила соседка, осматривая холостяцкое жилище, задержала взгляд на коллекции джазовых пластинок и чуть улыбнулась.

- Я имею ввиду, зачем вы вообще пришли? Доконать меня решили?

- Нет, что вы. Я лечить вас буду, - Арина Иосифовна указала на зажатую подмышкой коробку с лекарствами, - и кормить.

Алексей Сергеевич хотел выматериться покрепче, но вслух почему-то застеснялся. Представил, как соседка осуждающе посмотрит, и не стал.

Арина Иосифовна промыла царапины, замотала их бинтом, а щиколотку вымазала йодом. Вскоре на столе уже красовались бутерброды с ароматной бужениной, пирожки и чашки с чаем.

- Это вы сами готовили?

- Сама, Алексей Сергеевич. Дочка внуков обещала завтра привезти, только ради них и готовлю. Себе не интересно вкусности всякие изобретать. А больше и не кому.

- Какая вы, оказывается. Я думал, вы только на контрабасе своем можете гудеть.

Повисло молчание. Арина Иосифовна поправила причёску чуть подрагивающими пальцами и улыбнулась смущённо. А Алексей Сергеевич с интересом и молодым задором рассматривал её покрытые красным лаком ногти, округлые плечи и ямочки на пухлых щеках, которые не смогло стереть время.

- Да и вы, получается, джентльмен, - осипшим внезапно голосом сказала Арина Иосифовна. – Мне казалось, что вы только огородом и курами своими интересуетесь.

Алексей Сергеевич прыснул, а потом и захохотал в голос. Он почти забыл, как это делается.

Если бы кто-то прошёл случайно по улице, то непременно удивился взрывам смеха и звукам джаза, доносящимся из дома нелюдимого пенсионера.

Весной Алексей Сергеевич снова стучал молотком - разбирал забор на границе с участком жены.