Из окна лился лунный свет, тускло освещая лишь середину комнаты. Остальная часть оставалась окутанной зловещей ночной темнотой, которая словно шевелилась, переговаривалась меж собой и становилась все гуще, забирая остатки света.
Жутко. Никогда еще ночь не казалась столь пугающей, а каждый шорох не заставлял вздрагивать.
Катя сидела в кресле, прислоненном спинкой к стене. Нервно вертела в руках пятнадцатисантиметровый старинный крест, отлитый из чистого серебра. Она позаимствовала его из комнаты матери в качестве защиты от немертвой вампирши. Утром его нужно вернуть, иначе маму хватит удар. Крест древний и дорогой. Его подарил матери старый богатый коллекционер в награду за помощь в переводе исторических текстов.
Катя то и дело бросала беспокойный взгляд на постель, на которой спала Маша, а затем переводила его за окно, где через стекло в черном безоблачном небе светила холодная, полная луна.
Катя волновалась. Она хотела быть стойкой и смелой, но страх встречи с немертвой поселился в душе и не желал покидать ее.
Присутствие сидящего рядом на подлокотнике кресла Маркуса успокаивало и поддерживало. Она уверена, он способен защитить ее и Машу. Только кто защитит от него самого, если это потребуется? Не станет ли он угрозой стократ серьезнее и опаснее немертвой кровопийцы? Катя старалась об этом не думать. Главное – сейчас Маркус на ее стороне.
Иностранец небрежно откинулся на спинку, сцепив руки в замок. Из-за полумрака Катя не видела, но была уверена – он закрыл глаза. Но Маркус и не думал спать. Расслабленная поза обманчива. Иностранец собран и готов ко встрече с вампиршей.
– Возьми себя в руки и кончай психовать, твое сердце стучит, как сумасшедшее, –недовольно бросил Маркус, не меняя позы. – Сейчас мои чувства напряжены до предела, и я ощущаю окружающее острее обычного. Удары в твоей груди точно молотком по вискам.
– Извини, я не могу контролировать…
– Можешь! – резко оборвал он, повернув голову в ее сторону. – Стоит только постараться. Запомни, эмоции – волнение, страх, злость и тому подобное – лютые враги. В борьбе с противником помогают лишь холодный ум и собранность. Только так можно победить. Нужно быть хозяином своих эмоций, а не наоборот.
– Легко говорить, если твое сердце подобно камню, – усмехнулась Катя.
Маркус угрожающе навис над Катей, и она вжалась в спинку кресла. Он смотрел на нее, вызывая в теле холодную дрожь. Она видела лишь бледноватое пятно лица и едва различимые черные провалы глаз. Его темная фигура внушала опасность, и потусторонняя сила, точно змея, кольцами опутывала Катю.
– Я далеко не ангел и не положительный герой. Но мое сердце тоже умеет кровоточить, только я не позволяю боли выйти из-под контроля. Иначе выпущу с ней и ярость, и жажду мести, которые сметут все на своем пути, не оставляя ничего живого, - он говорил спокойно, но тон звенел ото льда. Его голос, казалось, мог заморозить. – Я умею ставить барьеры эмоциям, как бы тяжело они ни воздвигались. То же советую научиться делать и тебе, или ненужные чувства поглотят и сожрут. Я имею в виду не только твой страх и волнение сейчас, но и на будущее. Жизнь – не сахар. Ты еще слишком молода, чтобы понять это в полной мере. Но подумай над моими словами. Иногда нужно впускать холод в сердце.
– Главное, не переусердствовать и не оставить его там навечно, – заметила Катя.
«Ты, похоже, впускал его слишком часто».
Она также поняла одно – глубоко внутри, под тонной льда, ему больно. Что-то дурное, трагическое случилось в его жизни. Он сказал, его родители погибли, не это ли причина? Но и снова расспрашивать она не стала. Если захочет, расскажет сам.
«Человек-загадка. Какой же ты на самом деле, Маркус? Чего в тебе больше – тьмы или света?»
Шестое чувство и личные наблюдения говорили, что в его душе, к сожалению, беспросветный мрак. Но чем дольше Катя находилась с ним рядом, тем меньше отталкивала нечеловеческая сущность иностранца.
«Где же твой здравый смысл, Катя?»
– Если бы подобное было возможным, я бы без сожаления и вовсе лишился способности чувствовать, – Маркус провел кончиками пальцев по бьющейся тонкой жилке на шее Кати. Кожа горела в том месте, где он касался ее.
– Превратился бы в живую машину?
– Мне все равно, как ты это назовешь. Так же, как и твои осуждения, – Маркус отодвинулся от Кати, наконец давая ей дышать чуть свободнее.
С одной стороны, она понимала иностранца и сейчас завидовала его спокойствию и безразличию. Он не боялся вампирши, а она тряслась от страха, была слаба.
Маркус прав. Нужно взять себя в руки и быть сильнее. Иначе как она собралась защищать сестру, если сама ничего не может?
– Вампирша рядом, – услышала Катя шепот иностранца.
Тысячи холодных иголок впились в сердце, бросая в озноб. Она крепче стиснула крест, словно боясь, что он выскользнет из рук, и в напряженном ожидании повернула голову в сторону окна. Казалось, в преддверии появления немертвой кровопийцы даже луна стала ярче.
– Если не хочешь умереть, держись за моей спиной и беспрекословно выполняй все, что я потребую, – тихо, но строго приказал Маркус, вставая с кресла. Как он будет драться с упырицей, если мирного исхода не получится? У него не было оружия, по крайней мере, Катя его не видела. – А главное, не встречайся с ней взглядом, иначе она наведет морок или подчинит себе. Пусть гипноз и действует на тебя наполовину, это не значит, что нельзя сломать таинственный барьер в голове. Рисковать не стоит.