Любовница

Любовница

Тётя Наташа рано осталась без мужа. Как-то утром, шевеля своими пшеничными усами, он прыгнул в свою «копейку» крокодилового цвета и растворился за горизонтом. Вместе с её надеждами на алименты и тихий семейный уют. Рядом с ней в тесной однокомнатной квартире осталась тринадцатилетняя дочка Поля. А еще кастрированный лысеющий кот по кличке Хрущёв, иногда испытывающий панические атаки. Квартира располагалась в деревянном одноэтажном доме. Из таких домов и состоял весь посёлок в этой сибирской глубинке. Тёте Наташе, кажется, было около тридцати. Она работала посудомойкой и мечтала жить в жарких странах. Например, в дружественном Уругвае или в крайнем случае в Алупке.

Я жил неподалёку в таком же доме, но с другими мыслями. Меня интересовало где можно достать пачку из-под американских сигарет «Lucky Strike» и последний выпуск журнала «Мурзилка». На моей книжной полке красовались пустые банки из-под пива, которое невозможно было купить ни в одном из двух поселковых магазинов. Я был страстный коллекционер. Правда страсти мои были непродолжительными. Поэтому в ящике моего стола лежали большой альбом с марками, куча старинных монет и любовные письма, пропитанные духами чужих мам. Мне было десять. И я, как и тётя Наташа, хотел встретить настоящую любовь.

Моя мама дружила с т. Наташей и после исчезновения пшеничных усов всячески поддерживала подругу. Мы часто бывали у неё в гостях, ютясь в единственной комнатушке под песни Ласкового мая и судороги Хрущёва.

Время шло. Наступил 1994 год. Тётя Наташа успокоилась, хотя скорее смирилась. И вот однажды проныра судьба подкинула ей короля из своей краплёной колоды. И она встретила его. Гастарбайтера из Молдавии. Это был большой балагур, добряк, бригадир на стройке. От него пахло молдавским вином, строительной пеной и простым женским счастьем. Конечно, село Чореску, откуда был родом сердцеед, это вам не Алупка, но всё-таки южнее нашего сибирского посёлка. И тётя Наташа сдалась без боя.

- Василий, - коротко представился он, когда она впервые привела его к нам в гости. С тех пор Василий был частым гостем в нашем доме.

Тётя Наташа расцвела. Чтобы не терять драгоценного времени, дарованного им судьбой, он сразу же поселился у неё в квартире. Василий был весёлым, надёжным, женатым человеком. Последнюю характеристику тётя Наташа восприняла, как вызов. В конце концов, что есть грех в сравнении с разбитым женским сердцем? Что сравнится с тяжёлой женской долей, когда статистика неумолимо твердит о нехватке мужчин? «Моё счастье превыше всего» - наверное говорила она себе. Раз в месяц он звонил жене и детям по международной связи с её домашнего телефона. Потом какое-то время с виноватым лицом сидел на краю табуретки, пока его, как нашкодившего кота не простит хозяйка и не почешет за ухом. В общем, взрослые те же дети.

Так прошла осень, пролетела зима и наступил май. И для Василия настало время возвращения на родину. А у тёти Наташи случился траур. Это было их первое расставание. Но Василий, как Карлсон, улетая обещал вернуться. Взяв с собой честно заработанное за восемь месяцев и обещание, что его дождутся, он тоже растворился за горизонтом. А тётя Наташа растворилась в лёгких алкогольных напитках.

Ночами она считала звёзды, комаров и количество дней, которое ей отпущено злым роком. Ещё мало что понимающая Поля, как могла утешала маму. Даже лысый Хрущёв старался не ловить панические атаки, чтобы лишний раз не тревожить хозяйку. В ту тяжёлую пору она спасалась хрупкой надеждой на его возвращение и редкими, но пылкими телеграммами:

«НАТАША, ВСЕ ДНИ ПУСТЫ БЕЗ ТЕБЯ» - 10.06.1995

«НАТАША, МОЁ СЕРДЦЕ РАЗРЫВАЕТСЯ» - 10.07.1995

или

"УМЫВАЮСЬ Я ГОРЬКОЙ СЛЕЗОЙ,

НЕТ ДРУГОЙ ДЛЯ МЕНЯ В ЭТОМ МИРЕ,

БЕЗ ТЕБЯ Я, КАК РОЗА ЗИМОЙ,

КАК СТУЛЬЧАК НА НЕМЫТОМ СОРТИРЕ – 10.08.1995

Несомненно, Василий был сложной личностью.

Все телеграммы заканчивались одинаково: «НЕ ОТВЕЧАЙ!».

И она, разумеется, не отвечала.

Однажды утром кто-то постучал в её окно. Была уже осень, все комары переместились на тот свет и через запотевшие стёкла ничего нельзя было разглядеть. Она вышла во двор. И обмякла. На улице стоял он. С букетом ромашек, набором семейных трусов "неделька" и двумя канистрами домашнего вина. Стоящий у дверей Хрущёв потерял сознание.

Новый виток счастья, как глоток свежего воздуха, вскружил ей голову. Возобновились походы в гости, посиделки до поздней ночи и судороги Хрущёва. Вино лилось канистрами, светлые дни и короткие ночи пролетали с предательской скоростью. Но, как известно, счастливые часов не наблюдают.

Каждое утро у них начиналось, как в обычной семье. Они завтракали за одним столом, затем Поля уходила в школу, Василий на стройку, а тётя Наташа мыть посуду. Через какое-то время Поля стала догадываться в чём тут дело и всё чаще оставалась ночевать у подруги. И как не кстати, всё это совпало с её подростковым бунтом. Она стала огрызаться. Но тётя Наташа не замечала этого, т.к. всецело была увлечена внезапно свалившемся на неё счастьем. А счастье, тем временем, продолжало ковать деньги на благо своей официальной семьи. Хотя, справедливости ради стоит отметить, что и «фронтовую» подругу с её дочкой он как мог поддерживал материально. Одним словом, скрытый мусульманин.

Второй раз тётя Наташа провожала его уже с большей уверенностью в том, что он вернётся. Хотя и не без слёз. К себе в село он всегда уезжал на летний период, обратно возвращался осенью и до конца весны квартировался у своей сибирской зазнобы. В июне она ещё получала сердечные телеграммы: