Любовный роман

Любовный роман

— Чай латте, пожалуйста, — Надя услышала баритон за своей спиной и подумала «на миндальном молоке».

— На миндальном молоке, — добавил баритон.

Она знала, что сзади стоит мужчина средних лет в пальто цвета топленого молока. Обычные правильные черты лица, с мальчишеской ноткой, которую ей никак не удавалось уловить — открыто глазеть на незнакомца не хотелось, а взгляды украдкой ловили по полкадра. Иногда она жалела, что нельзя было взять и распечатать эти смазанные кадры из головы на инста-принтере. 

Надя положила планшет на доски стола и потянулась. В кофейне было тихо.

Декабрь разворачивался обманчиво неспешно, но Надя знала, что стоит только ненадолго отвлечься, как за окном будет грохотать новогодний салют. Только в ее холодильнике будут не приготовленные загодя салаты и красивые закуски, а одинокий кусок имбиря с окаменевшей половинкой лимона.

Незнакомец приходил в кофейню нерегулярно, но достаточно часто, чтобы Надя успела выучить его любимый напиток (веганский чай латте), любимую верхнюю одежду (пальто) и любимую книгу (толстую).

Когда она увидела его впервые, он с отсутствующим лицом смотрел на обложку внушительного тома. Это было после полудня, осенним днем, таким, когда воздух прозрачен до звона. В кофейне было людно и шумно, посетители постоянно входили и выходили, без перерыва звеня дверным колокольчиком, и он вздрагивал от этих трелей, но как будто сам не замечал этого.

Надя встревоженно поглядывала в его сторону и гадала, что у него стряслось. Через час ей уже нужно было спешить домой, чтобы покормить кошку, а незнакомец так и не раскрыл свою книгу.

В ясные дни Надя бодро читала сразу несколько источников для диссертации, а в дождь бессмысленно смотрела в фейсбук. Незнакомец, наоборот, методично продвигался через свою книгу, иногда что-то выписывая себе в блокнот, — может, цитаты, а может, заметки.

С каждым разом его лицо было все менее напряженным, и он выглядел все менее бледным и подавленным. Когда окончательно похолодало, Надя решила, что произошедшее с ним не могло быть совсем уж трагично: от большой беды не скроешься в кафе. Расстался с девушкой, или провалился бизнес, думала она.

— Простите, вы позволите? — голос вырвал ее из мыслей. Она недоуменно подняла взгляд и сначала увидела обложку: «Анна Каренина», а потом — лицо незнакомца. Тот несколько смущенно показывал в угол, на другие столы, зачем-то убранные баристой.

— Можно я к вам подсяду?

Надя несколько мгновений смотрела на него, а потом широким жестом сгребла материалы и тетради в сторону, освобождая место для его книги и широкой чашки.

— Совсем чуть-чуть осталось, — сказала она, качнув головой в сторону книги, заложенной дисконтной картой.

— Пятьдесят четыре страницы, — признался незнакомец.

Она не знала, готова ли она показаться нескромной и продолжить разговор. Пока она колебалась, незнакомец уже отпил свой чай и раскрыл книгу, поудобнее устраиваясь на стуле.

— А… — начала Надя, еще даже не выбрав реплику, — что вам понравилось больше всего?

Незнакомец прикрыл книгу, заложив ее пальцем, и сосредоточенно посмотрел в сторону. Надя увидела тень пятичасовой синевы у него на щеке и представила его слегка небритым.

— Я не могу сказать, что мне это понравилось, но разговор Анны с мужем меня поразил. — он вперил в нее неожиданно серьезный, чуть ли не гневный взгляд.

— Когда он начинает что-то подозревать, а Анна отделывается веселыми репликами в ответ на его… его вопросы. Это так точно подмечено.  

Надя не ожидала такого напора и заморгала.

— А вы?

— Я пишу диссертацию, — смущенно сказала она. — О выгорании научных работников.

— Нет, я про вашу любимую сцену.

— Физиков, — по инерции добавила Надя. — Ой, понятно. Хмм. Может быть, когда Левин обедает с Облонским? И они рассуждают о женщинах. Один идеалистичен, второй до них жаден, как до хлюпающих устриц. Но оба не видят в женщине человека. Понимаете?

Собеседник задумчиво кивнул, и Надя ощутила, что краснеет.

— Шлюпающих, — неожиданно сказал он.

— Простите? — оскорбилась Надя.

— Там написано не хлюпающих, а шлюпающих устриц. Я сам удивился, даже подчеркнул в книге.

— Хорошо, — недоумевающе согласилась она.

Он откинулся на спинку стула и положил заложенную книгу на колени.

— Я вообще, знаете, не люблю классику. В школе ничего не понял, и решил, что меня это как-то плохо характеризует. 

Надя подняла брови.

— А сейчас роман втянул меня буквально с первых строк. Я все это переживал. — он нахмурился, глядя вглубь себя, и повторил тише: — Я переживал все это.

Надя не знала, что на это сказать, да ей и не хотелось прерывать его момент.

— В общем, я им очень благодарен. — неожиданно подытожил он.

— Кому? Героям?

— Да нет же. Я же спор проиграл, пришлось читать что-то из классики на выбор. И тут я подумал — вот сейчас я опять ничего не пойму, и все решат, что я слегка… такой, понимаете? Особенно муж…

— Муж? — с ужасом переспросила Надя.

— Ну да, муж сестры, он давно уже… — незнакомец продолжал что-то говорить, но Надя бессильно откинулась на спинку кресла.

— Ну-с, не буду вам мешать.

— А что вы делаете на Новый год?

Они произнесли это одновременно, и тут же уткнулись взглядами в стол.

Надя кляла себя за испуг, от которого решила свернуть диалог. Незнакомец, если и клял себя, то не сообщил, за что.

— Я буду дома одна, — выпалила Надя и тут же рассмеялась, осознав, что она сказала. — О господи. Я имела в виду, у меня нет планов на Новый год. Никаких планов. Вообще.

— Хорошо, — с заминкой сказал незнакомец. — Давайте что-нибудь придумаем?

Наде стало легко-легко.