Любви вопреки

Пролог.

Как выглядит обычный день нормального человека? Наверняка он просыпается с улыбкой на лице, принимает душ, чистит зубы и готовит свой первый кофе в новом дне. Дальше по тому же сценарию «обычной» человеческой жизни. Работа. Семья. Друзья. Дом.
Как проходит день заключённого? Пожалуй, я не хочу об этом рассказывать. Даже будучи в категории «VIP» быть за решеткой не в кайф. Каждый Божий день похож на предыдущий. Ничего не меняется. Изо дня в день. Из месяца в месяц. Из года в год. Я опробовал это на собственной шкуре.
- Алдамов, на выход!
Поднимаю голову и вижу часового. За время, проведенное в тюрьме, мне довелось узнать весь персонал тюремного патронажа. С кем-то даже сумел подружиться.
Выхожу в узкий коридор, встаю лицом к стене, свожу руки за спиной для наручников.
- Нет необходимости, к тебе пришёл адвокат, - слышу часового. - Шагай. В переговорную.
Сказать, что я удивлён – значит, ничего не сказать. Впервые за пять лет у меня посетитель и никто иной, а сам Яковлев. Если, конечно, это он.
Пройдя темный коридор, попадаю в отсеки. Здесь отдельные комнаты для тет-а-тет бесед между заключёнными и их посетителями. Ещё одна привилегия «VIP». Если ты богат, или же на свободе есть богатый покровитель, то можешь спокойно сидеть в тюрьме всю жизнь. А у меня к счастью или, к сожалению, имеются оба варианта.
Захожу в отведённую для беседы комнату и вижу знакомую картину. Яковлев стоит посреди неё, опираясь на скудненький столик. Над ним, качаясь, горит тусклая лампа. Видимо адвокат, ожидая меня, игрался со светом. У меня дежавю. Я это уже где-то видел. В одной из таких же соседних комнат. Примерно лет пять назад.
- Игорь Борисович, чем обязан вашему визиту?
Мужчина оборачивается и бросает на меня тяжелый долгий взгляд. Затем, обходит стол и садится на прибитую к полу скамью. Вторю его движениям и сажусь напротив. Яковлев пришёл пустой, без бумаг и кейса с документами, который обычно всегда носит с собой. Он сложил руки перед собой и, наконец, заговорил.
- Рад тебя видеть, Рустам.
- Не могу ответить взаимностью, - перебиваю его, - зачем вы пришли сюда?
- Хочу вытащить тебя отсюда.
- Я через год и сам выйду, не утруждайтесь.
- Есть способ сделать это раньше. Но ты должен будешь полностью мне довериться и делать все, что я скажу.
- Спасибо, один раз я уже поверил вам. Итог - пять лет моей жизни в этих стенах.
- Рустам, твоё дело – единственное, которое я проиграл. Но ты сам знаешь все тонкости. Я бы так не переживал, если бы за решеткой оказался настоящий виновник, и это тоже ты отлично знаешь.
- Игорь Борисович, не начинайте опять. Это было мое решения. Я был готов к тому, что сяду.
- Поверь, твой брат совсем не оценил этот поступок.
- Не смейте трогать моего брата, - я кладу ладони на стол слишком резко, от чего издаётся хлопок в воздухе, - Я совершил, я и отвечаю за это.
Он поднимается с места, смотрит на меня сверху вниз. Под тусклым светом не могу разобрать эмоции на его лице, толи он меня жалеет, толи принимает за глупца. Затем, проводит пятерней по седым волосам, и снова бросает в мою сторону тяжелый взгляд.
- Вчера ночью твоего брата убили, Рустам, - говорит Яковлев, - ты зря потратил годы своей молодости, отсиживаясь за него. Он совершенно не оценил твой поступок.
Подрываюсь с места и хватаю его за ворот пиджака. Смотрю прямо в глаза, пытаясь понять насколько он серьёзен. Яковлев не издаёт ни звука, чтобы охрана не поняла, что здесь происходит и не вмешалась в наш разговор.
- Прими мои соболезнования, - добавляет мужчина, - хотя… мне ничуть не жаль его.
- Что ты предлагаешь? - со свистом сквозь зубы спрашиваю мужчину, переходя на «ты».
- Перетасовку тел, назовём это так. Вопрос лишь в том, готов ли ты к этому?
- Ничего не понимаю.
- Никто не знает о том, что Руслан умер. Даже жена ещё не в курсе. Это точная информация. Я предлагаю тебе умереть на зоне, чтобы уже с завтрашнего утра жить на свободе. Притворишься им, станешь братом. Тебе лишь нужно дать согласие, остальное я устрою сам.