Мачеха

Мачеха

– Ты должен найти Геру, – непривычно тихо прозвучала просьба Зевса.

Заложив руки за спину, он смотрел в окно на блиставшие в лучах заката квадратные и прямоугольные чертоги богов, рассыпанные по крутогорому Олимпу. Отражение просторного царственного одеяния, подсвеченного оранжевым, белело в синем как звёздное небо полу из ляпис-лазури.

«Великий Зевс так просто не позовёт. Ах, если бы можно было прочитать его мысли!» Но нет, глядя на кудрявый затылок, Геракл находил только, что эти волосы цвета тёмного мёда точь-в-точь как у него. И это раздражало.

– Что скажешь? – Зевс не обернулся, но в нетерпеливом движении могучих плеч, строгости голоса угадывалось недовольство.

– Геру найти – не авгиевы конюшни вычистить.

Зевс полуобернулся, смерил суровым взором из-под нахмуренных густых бровей. Отвернулся:

– Да, конечно.

Во рту Геракла пересохло. Зевс умел наводить ужас на самых смелых. Вдали запели, приглашая на пир, музы, тёплый ветер колыхнул полупрозрачные белоснежные занавески, и солнечный луч вспыхнул на кромке хрустального кубка. Геракл вспомнил об амброзии и торопливо глотнул живительный огонь. Зевс развернулся.

Взгляд его жёг, запахло грозой, в бесчисленных светильниках сжалось пламя, сгустилась тьма, поблекло золото, и ляпис-лазурь под ногами – точно бездна тартара. Геракл вскочил, вытянулся, как юнец перед знаменитым героем:

– Сделаю всё возможное.

Тёмный взор смягчился, Зевс со вздохом вернулся к созерцанию погружавшегося в ночь Олимпа. Не осмеливаясь сесть в кресло чёрного дерева, Геракл стоял, продолжая сверлить взглядом кудрявый затылок.

– Да, Гера не вернулась. – Плечо Зевса дёрнулось. – Я не продлевал наказание.

«Значит, на этот раз слухи правдивы».

– Есть какие-нибудь предположения, где она может быть?

Отрицательно покачав головой, Зевс закрыл ставни – пение утихло – и возлёг на ложе рядом со столиком:

– Садись.

В тёмных глазах Зевса играло пламя усыпавших стены светильников. Опустившись в кресло, Геракл оказался лицом к лицу с отцом. Слуги – серые и полупрозрачные точно поднявшиеся с земли тени – бесшумно вложили в протянутую руку повелителя огромный золотой кубок, полный пурпура амброзии.

– Подозреваю, Гера не хочет, чтобы я её нашёл. – Зевс мрачно усмехнулся. – Наверняка решила испугать, заставить беспокоиться.

Он посмотрел на золотую копию супруги в стенной нише. Драгоценная статуя томно взирала на громовержца, но в выражении больших глаз было что-то лукавое, злое – как у оригинала.

– Или желает опозорить перед остальными богами. – Чувственные губы Зевса сжались.

Задумчиво глядя в сторону, он покачивал кубок, и амброзия перекатывалась, подобная густой жертвенной крови.

Сколько крови пришлось Гераклу пролить, скольким пожертвовать, и вот он Олимп, жилище богов, где из развлечений только пиры, блуд, сплетни и склоки.

Зевс заговорил:

– Как бы хорошо Гера ни пряталась, скрыться от всех богов она не в силах. Найди её и приведи назад.

– Я не самый сильный бог. – Геракл подавил желание беспокойно поёрзать. – И не так хорошо владею божественными силами, поэтому…

– Поэтому она не ожидает твоего участия. – Зевс довольно щурился. – Она ждёт Артемиду или Аполлона, Деметру, Гестию, Ареса, кого угодно из чистокровных богов, но, готов поклясться, мысль, что я могу поручить её поимку тебе, слишком оскорбительна для Геры, она и не подумает укрыться от твоего взора.

«Оскорбительна…» Геракла опалило пламя обиды:

– Неужели Гера до сих пор на меня злится? – голос звучал удивительно небрежно, пальцы скользили по холодным граням хрусталя, и красные отблески амброзии обагряли руку.

– Неужели ты поверил медоточивым речам и лживым улыбкам? – вскинул брови Зевс. – Гера тебя ненавидит. Она никогда не прощает и не забывает. Даже через тысячу лет тебе придётся опасаться удара в спину.

– Интересное предупреждение, – в груди Геракла жгло, улыбка получалась кривоватой. – Невольно задумаешься, стоит ли прилагать для поисков все усилия.