Madness

Madness

***

Темнеющий коридор, обшарпанные стены, лампочка у кабинки с лифтом противно мигает. Кажется еще немного и лопнет, погрузив пространство в наползающую затаившуюся со всех сторон тьму.

Слышатся тихие шаги. К кабинке подходит молодой человек. Он высок, бледен, напряжен. Его холодный взгляд упирается в кнопку вызова лифта, пока рука поднимается, чтобы указательный палец нажал на нее. Откуда-то сверху слышится скрип, то спускается лифт, а пока в его ожидании Антон медленно выдыхает, чувствуя всепоглощающую скуку и апатию. Зачем он здесь?

На заданный самому себе вопрос так и не удается ответить – двери лифта разъезжаются в стороны и он делает пару решительных шагов вперед, собираясь, не оборачиваясь, нажать на нужный этаж, одновременно с этим слухом улавливая торопливые шаги, цокот каблуков и звук голоса:

- Подождите! Подождите меня!

Посторонившись, мужчина пропускает девушку внутрь, чтобы наконец-то нажать кнопку и запустить лифт вверх. Мимолетный взгляд на девицу рядом не приносит ничего, но почему-то незнакомка кажется Антону знакомой.

«Это все неважно…» - мысль в голове ворочается лениво, словно черви в гниющем трупе.

Он стоит молча, бездумно глядя на дверцы кабинки, иногда поднимая взор на циферблат кнопок. Почему так медленно? Кажется, поднимайся он по лестнице собственными ногами, давно бы уже был на месте.

Запах незнакомки раздражает обоняние. Слишком резкий, слишком много его вылито на одежду и кожу. Он заползает всюду, от него некуда деться и вот уже понимаешь, что эта вонь сладкого персика и мяты впиталась в тебя самого.

- А я тебя знаю, - вдруг раздается голос со стороны незнакомки.

Антон поворачивает голову, но ничего не говорит. Кто это? Фанатка, с которой они встречались на одном из книжных мероприятий? Тоже книжный блогер? Кто-то подобный?

Впрочем неважно, она сама сейчас все расскажет. Так ведь?

- Ты тот говноблогер, что критиковал мои книги, - зло кривя губы в улыбке, с нажимом произносит девушка. Упираясь пятерней о стенку лифта, она осматривает Юлая с головы до ног немигающим взглядом, - Все хотела сказать тебе «спасибо». Антиреклама – это тоже реклама, ты поднял мне продажи.

«Ах, вот оно что…» - зародыш интереса к этой персоне моментально умирает, корчась в мучительной агонии. Антон отворачивается, продолжая молча смотреть на дверцы лифта, но на самом деле заглядывая в самого себя.

Так всегда было и так всегда будет. На него либо подают в суд недовольные, либо швыряют дерьмо на вентилятор в сети. Не ново, не интересно, скучно.

- Не удивлюсь, - продолжала злорадно вещать девушка, даже не понимая, что ее особо не слушают, - Что кто-то из твоих зрительниц-мокрощелок чисто из интереса купил мои книги. Это просто анекдот!

И только Антон собирался сказать, что не будет осуждать свою аудиторию, какое бы фуфло они не читали, потому что вкусы у нас всех разные, как замер, так и не произнеся ни слова. Моргнув и слегка нахмурившись, парень повернулся в сторону развлекающей саму себя незнакомки. Где-то он уже слышал подобное…

- Это закаляет, что б ты знал. Какое бы говно сейчас бы на меня не лили, как на сценариста самого Клуба Романтики – у меня есть яйца пережить любые нападки!

Вновь бросив взгляд на кнопки этажей, которые почему-то не загорались, сообщая о передвижении кабины и будто вообще замерли, хотя кабинка не застряла и продолжала свое движение, Антон наконец-то позволил себе слабо улыбнуться, глянув на упивающуюся чувством собственной важности Эль Реми.

***

- Эй, что ты… Что ты делаешь? Не подходи! Не трогай! – голос девушки уже не был злорадным, в нем проскальзывали нотки беспокойства и откровенного страха, но слишком поздно, ведь она сама обратила его внимание на себя. Сама этого хотела и получит все сполна.

Властная рука хватает светлые пряди, наматывая их на кулак. Крутанув девушку, Антон впечатывает ее лицом в стену лифта с такой силой, что хрустит хрящ носа, а сама Реми издает слабый напуганный всхлип, проглатывая все свои матерные словечки, вплетенные в оскорбления, желая только избавиться от этого неадеквата.

- Помогите! – кричит она, пока голову дергают за волосы назад, - Кто-нибудь! Отстань, урод!

Она пытается сопротивляться, но силы неравны. Ее лицо вновь встречается с поверхностью стены кабинки. Из глаз сыпятся искры от боли, в ушах шумит, но даже через шум она будто всем своим существом чувствует, как нос вдавливается в череп с неприятным оглушающим хрустом.

Хлыщит кровь. Она течет и из ноздрей, и по глотке. Сашу тошнит от металлического вкуса во рту, но еще больше ей жутко от происходящего наяву. Страх сковывает, не давая дать отпор. Да и что она может? Разве что только в сети изображать крутую и грубую, романтизируя тот тип людей, с которым сейчас находится в одной кабинке. Вот только теперь она не видит ничего романтического в том, когда парень избивает девушку. Книжки это одно, а жизнь – другое? Кому теперь это объяснишь? И как успокоить того, кого специально провоцировала, непонятно на что надеясь?

- Хва… тит… - глотая слюни, сопли, собственную кровь и слезы, приглушенно просит пощады она, однако когда Юлай поворачивает ее к себе, чтобы полюбоваться делом рук своих – в Реми снова просыпается неуправляемая воинственная сука, а лучше бы проснулись мозги. Но чего нет, того нет.

Сейчас писательница «Добермана» особенно красива. Скользя по обезображенному окровавленному лицу взглядом, Антон чувствует удовлетворение. Ему понравилось. Понравилось ощущать дрожь ее тела, понравилось слышать всхлипы, понравилось улавливать запах крови, без особого труда перебивающий отвратительный сладкий персик.

Едва шевеля разбитыми губами, Саша набирает рот окровавленной слюны, после чего с характерным звуком плюет своему обидчику в лицо. Антон даже и не собирается пытаться увернуться. Слюна повисает на щеке бесформенной кляксой.