Магазин игрушек Мадам Шарлотты

Страх, или Магазин игрушек с историей

Ещё один ряд миновал, а девочка так и не нашла шута. «Но ведь он - кукла, значит должен находиться именно в этом отделе», - думала она. Надежда долго теплилась в сердце ребёнка, но исчезла с окончанием стеллажей. Посетительница вновь оказалась возле прилавка. Выйдя к нему Варя оглянулась, ожидая увидеть выход. Но его на месте не оказалось. Девочка осмотрелась. Заветной двери не было и в других местах. Тогда покупательница подошла к стене и коснулась её холодной поверхности. Ничего. Совершенно. Лишь шероховатость, покрытая краской, ничем не похожая на дверь. Девочка повернулась к прилавку. Точно таким же ей представился магазин, когда она переступила порог. Разве что шума нет, да яркого жёлтого пятна в виде продавца прямо за прилавком. Но даже так магазин был удивительным. Стены выкрашены в насыщенно-голубой цвет, а поверх краски нанесены узоры и рисунки. Их покупательница заметила только сейчас, когда от созерцания самого магазина не отвлекали его замолкшие обитатели. На стенах были нарисованы всё те же игрушки, что стояли на полках. Огромное количество медведей и зайцев, кукол, тряпичных и фарфоровых. И всё в ярких цветах и настолько детально выполнено, что у солдат, нарисованных в рост не более двадцати сантиметров, виден каждый волосок в густых шевелюрах и усах; у красавиц видна каждая бусина в пышных нарядах; а у игрушек из ткани видны тоненькие ниточки, из которых они сшиты. Варя подняла голову, следя за уходящими вверх рисунками. Если внизу их было много, то над головой почти не было. Но от этого потолок не казался блеклым.  Там висел светильник, который не уступал изображениям на стенах. Не светильник - целый мир! Вдоль троса, держащего это маленькое царство над полом, вились бумажные журавли; подвеска была выкрашена в небесно-голубой и окружена ватными облаками; на корпусе располагался город. И что там творилось… Девочка, задрав голову и щурясь от яркого света, восторженно разглядывала его. Не только на полках, здесь внизу, но и под потолком кипела жизнь. Там смеялись маленькие бумажные человечки, ездили на машинах, гуляли по улицам и, встречаясь с себе подобными, вежливо кланялись, снимали шляпы и пищали тоненькими голосками: «Здравствуйте. Как поживаете?». Но удивительнее всего в этом городе был маленький жёлтый трамвай. Он ездил по миниатюрной дороге, весело светил фарами и тренькал, а в нем сидел человечек и выкрикивал названия остановок. «Ох, как же это прекрасно», - подумалось Варе. И едва к ней в голову залетела эта мысль, из-за полок показался продавец. Он, насвистывая все ту же неизвестную девочке песню и совершенно не замечая гостью, прошёл к прилавку.  Глубоко вздохнув, покупательница оторвалась от разглядывания светильника и подошла к Борису.
- О, а вот и наша покупательница! – воскликнул парень, едва завидев девочку, - Нашла нужную игрушку?
- Нет, - устало отозвалась Варя. В кукольном отделе она провела от силы минут пятнадцать, как можно было судить по стрелкам на карманных часах продавца. Но казалось, будто в прогулках по той злосчастной части магазина прошёл целый день. Девочка даже подумала, что, окажись она на улице, застала бы заход солнца. Посетительница села рядом с прилавком и сладко зевнула.
- Да ты устала, – заметил продавец, присаживаясь рядом с ней и протягивая кружку с темной жидкостью. Вдохнув пар, исходящий от напитка, Варя улыбнулась – горячий шоколад. Девочка благодарно кивнула и принялась пить маленькими глотками. От приятной теплоты, что разливалась по её телу, тяжелели веки.
- Сейчас заснёшь! – хохотнул Борис, со стуком ставя свою уже пустую чашку на прилавок. Замолчал, явно размышляя над чем-то, а затем добавил:
- А хочешь, я расскажу тебе сказку?
Варя устало кивнула, чем неслыханно обрадовала продавца. Тот метнулся к прилавку и вытащил из тени под столешницей вытянутый инструмент.  Борис уселся рядом с покупательницей в позу лотоса, кашлянул, стукнул деревянной палочкой по цветной полоске. Раздался тихий, но красивый звук. Девочка, сделав над собой усилие, раскрыла слипающиеся глаза и внимательно осмотрела инструмент.
- Ксилофон, - пояснил молодой человек, видя проявленный интерес гостьи к предмету на его коленях, - сказки становятся сказками лишь под музыку.
Сказал и, вооружившись ещё одной палочкой, вновь ударил по одной из цветных секций инструмента.
- Итак… Закрывай глаза. Слушай, - его наставления был лишними, Варя и так превратилась в слух, прикрыв глаза.
- Говорят, что при рождении каждого человека вместе с ним рождается его собственный мир. И сколько людей на земле – столько и миров. Одни умирают, другие рождаются… а третьи существуют вечно, - последнее Борис проговорил настолько тихо, что девочка едва расслышала его фразу.
- И вот однажды родился человек. Ничем не примечательная девочка. Одна из многих. А вместе с ней – мир, такой же обычный. Но ребенок рос, и вместе с ним рос его мир. Хорошела девочка – хорошел её мир. Так шёл год за годом. Из крошечного существа получился замечательный человек. А из радостей и мечтаний этого хорошенького человечка вышел удивительный, волшебный мир. В этом мире появились и хранители – семь верных друзей.
Варя слушала продавца и медленно засыпала. Музыка текла спокойной и размеренной рекой. А в этой реке звуков белым корабликом двигались слова парня. Музыка смешивалась с голосом рассказчика в один приятный и тихий хор, который убаюкивал гостью.
- Но… - рядом с самым ухом покупательницы ударили барабаны, отчего она вздрогнула, - в мире, в единственно верном мире, произошла беда. Люди исчезали, сгорали, как спички…
«Отчего же?», - чуть было не сорвалось с губ девочки, но музыка притихла, словно скорбя о потерях давно минувших дней, и Варя не решилась нарушить эту тихую печаль своими словами. Вязкую тишину разрушили звук ксилофона и голос Бориса:
- «Отчего же?», - только и вертелось у всех на уме… Закрывались ставни, запирались двери… Горели дома. Исчезали целые города – просто превращались в пепел. Люди сдавались. Но не в доме девочки. В её доме жил ангел. Даже без крыльев он был прекрасен. Таких ангелов люди называют мамой, - музыка стала мягкой. Сейчас слушательница чувствовала её не только ушами, но и всем телом. Девочка чувствовала, как что-то тёплое, лёгкое и воздушное медленно окутывает её.
- Доброта матери светила в темноте несчастий как костёр, который не сдавался ветрам, - рассказчик замолчал, а вместе с ним и музыка. Лишь тихий звон колокольчика и редкий стук барабанов всё ещё звучал. Через несколько секунд слабо отозвался ксилофон, и музыка вновь потекла медленно и тягуче.
- Но и огромные костры прогорают, а всё, что от них остаётся – лишь серый пепел. Так случилось и с ангелом. Беда охватила его. Мать поглотила тьма… А вместе с ней и девочку… - Варя услышала тревожные нотки, от которых по спине табуном пронеслись мурашки.
- Беда ушла… но унесла с собой много жизней, в числе которых была и жизнь матери - ангела девочки. Долго ребенок избавлялся от тьмы, прокравшейся в сердце. Но в доме остался ещё один костёр доброты и… - ударили барабаны, - надежды. Отец стал спасительным кругом для дочери. Раны заживали. Но как же судьба любит издеваться над некоторыми людьми, испытывать их, ломать, - в голосе Бориса проскользнула горькая усмешка.
- Беда вернулась. Опять. И снова костры, и снова отчаянье… и снова смерть, - тихо звенел ксилофон, отзываясь на удары по цветным полоскам. И в этот самый момент девочка услышала плач. Жуткий, отчаянный, он поднимался из ниоткуда. Он заполнял собой всё пространство магазинчика. Поднимался к потолку и разлетался во все концы магазина игрушек. Покупательнице пришлось открыть глаза, чтоб убедиться – того, кто издаёт этот жалобный плач, здесь нет. И звук идёт не из «неизвестно откуда»… Это Варя осознала внезапно. Этот плач, полный отчаянья, шёл из души той девочки. Из-за этого оглушающего плача гостья едва расслышала сказанное Борисом:
- Эта ирония судьбы… или всё же сарказм? Как думаешь? – гостья ни о чём не хотела думать. Она хотела спать. Но девочка сделала усилие над собой, чтоб не уснуть и дослушать. Покупательница хотела узнать, чем же всё закончилось.
- Дальше, - вымученно прошептала она, прикрыв глаза. Продавец ударил по ксилофону и продолжил:
- Смерть потушила последний костер, спасавший от тьмы. А из груди девочки ещё долго рвались крики. Но после с губ слетела лишь клятва. Клятва о том, что больше ничего у неё не отберут. В исступлении, она кричала только это. И её мир замкнулся на этом душераздирающем крике…
Тихо пел ксилофон. Барабаны молчали. А в ушах у гостьи стояло отчаянное: «Никогда»… Это слово повторялось как мантра. «Никогда». Словно пластинку заело, а остановить её некому… «Никогда, никогда, никогда»…
Варя не заметила, как провалилась в сон. Музыка ещё долго сопровождала её по царству Морфея, а голос Бориса девочка слышала за каждым поворотом. Во сне она бродила по магазину. И сон этот был сплошным ужасом… Игрушки, серые, словно гнилые, с пустыми глазами и холодным смехом свисали с полок. Как и раньше, они пытались дотронуться до ребенка, но теперь это не вселяло ни капли восторга. Только ужас и отвращение. Все обитатели магазина провожали посетительницу долгим жадным взглядом. Не песни и смех, а какое-то жуткое завывание не то ветра, не то самих игрушек преследовало Варю в давно покинутом магазине. И где-то за неизвестным поворотом скрипела невидимая дверь. А покупательница в ужасе шарахалась от полок, пытаясь найти выход. Игрушки завывали: «не уйдешь… никогда… никогда…». Без сил девочка села на пол. И заметила среди серых пугающих игрушек что-то блестящее. Стоило Варе протянуть руку, свет от предмета стал резким, слепящим глаза. Она зажмурилась и взяла это в руки. Свечение померкло. Предмет, лежавший на холодных ладонях гостьи магазина игрушек, оказался зеркалом. Зеркальце было небольшое, овальной формы в белой оправе с узором из нежных роз. Оно удобно лежало в руке и было на ощупь таким же приятным, как на глаз, его поверхность блестела, словно подмигивая. И девочка не удержалась – заглянула в зеркало. Из него на Варю смотрела сама она, а вот вместо полок за спиной была дверь. Та самая дверь, через которую можно было покинуть это место. Покупательница дёрнулась к выходу, но тут же остановилась. В зеркале отразилась ещё одна дверь. За прилавком, там, где раньше была стена, находилось то, что заинтересовало девочку. И именно эта дверь так противно, но в то же время интригующе скрипела. Варя бросила взгляд на витрину, на этот раз запомнив её месторасположение – прямо напротив прилавка – и направилась к приоткрытой двери. Открыв её настолько, чтоб можно было протиснуться, гостья шмыгнула в комнату. Она представляла собой подобие спальни, объединенной с мастерской. Чего тут только не было! Манекены, стеллажи, полки… И на всём этом была та печать пустоты, которую человек видит, входя в давно пустующее помещение. Но в комнате пустота была не мертвая, а динамичная. Её динамичность заключалась в царившей здесь атмосфере. Входящий понимал, что в комнате давно никто не живёт, но всё здесь словно кричит: «бред!» Все вещи лежали так, будто вот-вот осыплется эта напускная пыль, комната вновь наполнится красками и жизнью, а её хозяин встанет из-за стола, вытрет руки о грязный фартук и предложит, улыбаясь, чашечку чая. Варя даже почувствовала запах напитка. Зелёный… с мятой и ромашкой.
- Кто ты?! – раздалось тихо, но как-то грубо. Девочка вздрогнула. Сон начал осыпаться. Картинка пошла кругами… Но ещё долго перед глазами ребёнка оставался чёткий силуэт женщины в роскошном платье.