Магический переворот

Глава 1. Восьмизначное число

      Собственно, не могу сказать, что день стал каким-то особенным. За месяц моего отсутствия мало, что изменилось.

      Алхимия у нас самоотменилась. Точнее, как. Урок должен был быть, даже несмотря на то, что мисс Джинн, которая преподавала у нас предмет, не явилась сегодня на работу. Однако никто из учителей гимназии не осмелился провести замену у магического класса. Это меня ни капли не удивило. Сейчас, лёжа на своей парте и наблюдая со стороны за действиями Селинии, которая была занята разрисовыванием банки с Франей магическими схемами, я поняла, что и сама вряд ли решилась заменять у нас урок.

      Маги в чем-то даже сами создали себе плохую репутацию, измываясь над другими учениками гимназии и преподавателями. Другой вопрос, что они это делали (и делают) для того, чтобы их признавали и с ними считались. Ну, и ещё иногда с целью самозащиты, а, как известно, лучшая защита — это нападение. За выходки нас гнобят ещё больше, и получается замкнутый круг.

      Кабинет алхимии был почти пуст, что неудивительно, исходя из факта, что всего в магическом классе всего лишь шесть человек. Я сидела на третей парте около окна. На второй парте среднего ряда разместилась Хринза.

      Никто не галдел, не разговаривал даже. Будто бы именно сегодня все сговорились просто сидеть молча.

      Первую парту моего ряда занимала Эвелин Нил, маг третьего поколения. Её семья специализировалась на магической ветеринарии. У этой девушки имелись в наличии очень милое личико, идеальная фигура, сложный характер и убеждение, что животные лучше людей. Из-за последних двух пунктов даже перебросится с ней парой фраз могло стать испытанием. Ее философия жизни здорово отличалась от нашей с Селинией, но тем не менее, нам удавалось неплохо друг друга терпеть.

      На четвёртой парте, на одном ряду с Хринзой, расположился Джеймс Сфир, принадлежавший к старому магическому роду, в котором передавался дар управления стихией земли. Как известно, всего существовало четыре стихийных рода — с даром воздуха, огня, воды и земли. Когда-то существовал ещё пятый род — с даром электричества -, но он был приговорён к уничтожению лет сто назад, наверно.

      У Джеймса был старший брат, который являлся одновременно и его наставником. Причём наставником не только в развитии магического дара. В семье Сфир главенствовала строгая дисциплина. Это был род, который не одно столетие являлся частью армии обороны государства, так что даже девушки и женщины Сфир имели статус первоклассных бойцов. Джеймс как-то обещал и нам с Селинией показать пару приёмников, но данное обещание забылось и потерялось.

      Последний ряд принадлежал двойняшках семьи Кристалл — Керру и Каре, занимавшим первую и третью парты соответственно. С ними было всегда легко взаимодействовать, как ни странно. В семье Кристалл передавалась магия света. Честно, я не очень понимаю практическое применение этого дара, но световые эффекты двойняшки устраивали покруче самой навороченной техники. Ещё одной забавной особенностью их рода является традиция двух К: она гласит о том, что все члены семьи должны иметь инициалы КК, иначе удача предков их покинет. Однако в одном из разговоров Кара заявила, что ни за что не назовёт своего ребёнка именем на букву К, ибо не верит в эту традицию. Керр в ответ только закатил глаза — в отличие от Кары, он был в каком-то смысле одержим семейными легендами.

      Собственно говоря, это был весь наш класс. И я любила его именно таким. Не могу гарантировать, чтобы если бы кто-то предложил мне перейти в обычный класс, я отказалась, но этим ребятам я была обязана многим — в том числе и всем самым веселым моментам, что случались со мной в гимназии.

      Вот только сейчас было скучно. Даже рука разболелась. Музыка в наушниках играла довольно унылая, на случай самой фиговой подростковой депрессии, и я почувствовала, как стала погружаться в сон. Все-таки, поспать сегодня мне нормально не удалось, хотя бы во время окна высплюсь. Веки начали слипаться, и, кажется, прежде чем окончательно заснуть, я услышала слова песни Sleep, sugar
 

***



      Я лежала на грязной земле и смотрела в небо. Ужасно болела рука, но я не могла даже закричать от боли, потому что все тело свело, и я не могла пошевелить даже языком.

      Я шла из гимназии домой, зная, что нужно спешить, иначе не успею прибраться в доме и все подготовить к приходу мамы с работы.

      Но только моя нога коснулась коврика, лежавшего перед входом в мой дом, меня ослепила яркая вспышка, я почувствовала ощутимый толчок в живот, ударная волна отбросила меня назад, и я, перед этим кубарем скатившись по ступенькам, упала на руку и, парализованная, так и осталась лежать на земле.

      Сколько я так лежала — понятия не имею. Сначала ждала помощи — от случайных прохожих, внезапных гостей, мамы, папы, который почему-то вдруг внезапно решил вернуться пораньше, да кого угодно. Но проходили минуты, потом час, два… И никто не приходил.

      Я смотрела в небо, и у меня было достаточно времени, чтобы подумать.

      Я жила в таком странном мире, в котором наука старалась изучить неопознанное, что-то недостижимое, но абсолютно игнорировала то, что было прямо у неё под носом. Это что-то, возможно, и было на первый взгляд страшным и непонятным, но оно было достижимым и почти осязаемым. Оно могло стать ключом к одному из самых старых загадок человечества и ответить на многие вопросы…

      Но нет. Существовало некоторое подобие сожития. Как в коммуналке. Будто бы маги — не люди, и они не могут жить одной жизнью.

      С другой стороны, это можно было понять. Магия действительно становилась опасной без строгого контроля. Но она никак не характеризовала своих носителей — таких же людей, с чувствами и эмоциями, с такими же внутренностями, конечностями и прочим. Иначе как можно было бы объяснить тот факт, что маги появлялись и в семьях людей, которые никогда не владели даром?

      Тем не менее, дар в нашем мире делал человека другим. Не в хорошем смысле этого слова, нет. Дар — будто бы метка для изгоя. Маг мог использовать свой дар только для службы государству, создавать семью только с себе подобными. Наличие дара могло стать причиной непринятия на работу, или увольнения. Маги намного строже судились за преступления — если для простых людей смертной казни не существовало, то для магов такая мера наказания все ещё имела место быть. Нам нельзя было учиться с другими детьми в одном классе, свободно общаться тоже. В возрасте пятнадцати лет на нас надевали «жучков» — чип, который впаивался в кожу и высасывал из крови лишние элементы магии. Это могло привести к снижению иммунитета, болезням, потерю рассудка и заражению крови. Не стоит упоминать постоянный дискомфорт на спине, будто бы в этом месте в тебя всосался клещ. Что, собственно, было недалеко от правды. За последствия вживления чипов данный обряд маги назвали Безумием.

      Нет, простых людей можно было понять. Страшно, когда кто-то может совершить то, что не можешь совершить ты.

      С другой стороны, у простых людей таких возможностей оказалось больше, чем у магов.

      Я просто лежала и смотрела вверх. В школе мне тоже досталось. Но опущенная в унитаз голова была просто ерундой в сравнении с парализующей гранатой под ковриком у входа в собственный дом. У меня не было сомнений, что это сделали не-маги. Магией тут даже и не пахло.

      Интересно, за что?

      Я бы многое тогда отдала за то, чтобы кто-то просто переложил меня на мягкую кровать. Но вместе этого я валялась, как сломанная кукла, на грязной земле, в жутко неудобной для себя позе и пыталась успокоиться и не заплакать.

      А тем временем стал накрапывать мелкий дождь.
 



Отредактировано: 20.09.2017