Магия космических империй

Серьезные проблемы

  Начальник полиции усмехнулся:

  - Нет данных о твоем рождение бродяга. Так что мы напишем, что тебе есть уже десять! И не дерзи! А том поставим восемнадцать и подведем под электрический стул...

  Послышался дружных хохот полицейских. И на сильную спину Алекса снова обрушились удары дубинками, сбивая мальчишку с ног.

  Начальник полиции с довольным видом кивнул:

  - Ну, с ним все ясно! Прокурор уже орден подписал, чтобы взяли под стражу. Судья поставит штамм... Слушанье будет на следующей неделе, но пройдет как обычно с такими сопляками быстро. И его в колонию! - Начальник повысил голос. - В каменоломни! Так с него выбьют всю дурь!

  Леонсио кивнул и пожал главе полицию руку:

  - Я доволен! Ну что больше мне делать в кабинете нечего!

  Начальник кивнул:

  - В тюрьму его до суда! И не слишком церемоньтесь!

  Скованного Алекса повели, подталкивая дубинками. Идти в кандалах, так неприятно, нельзя сделать полного шага, ты прямо как гусь.

  Потом в воронок, и тебя везут в жуткое место.

  Хоть это и в матрице, но все так натурально, что Алекс поверил в реальность, старался сдержать слезы, и вести себя как мужчина. Двадцать лет тюрьмы! Срок, когда тебе самому нет и девяти, кажется огромных. И впереди каменоломни. Будут, словно раба в древнем мире, хлестать бичами надсмотрщики. И станешь, ты надрываться под тяжестью каменей. А еще сокамерники - разного рода преступники, грабители, убийцы, насильники. Радости мало. Работа без развлечений!

  Эх влип же ты пацан... Крепко влип! Отравленные оказались часы!

  Тюрьма была окружена высоким забором, с пулеметными вышками, и колючей проволокой. Когда скованного вывели во двор, то залаяли собаки.

  Его повели оформляться. А это не очень приятно. Сначала мальчишку ввели в комнату уставленную зеркалами, а сверху светили прожектора. Появились две крупные, упитанные негритянки. Они отстегнули наручники и приказали:

  - Раздевайся!

  Охранники захихикали:

  - Он ваш дамы! Ишь какой аппетитный!

  Смущенный Алекс растерянно пробормотал:

  - Я должен раздеться перед женщинами?

  Чернокожая рыкнула:

  - Обыск щенок! Мы просто обязаны тебя проверить! Давай быстрее!

  Сдерживая слезы Алекс со вздохом стал снимать с себя одежду. Он видел в кино, что в тюрьме часто шмонают. Но вроде мужчин должны обыскивать мужчины.

  Женщины усмехались. Юный Алекс остался в одних трусах, и заколебался. Тогда чернокожие сорвали их с него. И оставили голенького. После чего стали руками в резиновых перчатках ощупывать. Начав с головы. Заглянули и в уши, и в ноздри, и особенно тщательно колупались во рту. Оттянули язык, посмотрели за деснами. Заставили кашлять. Вообще много щупали, и с каким-то нездоровым интересом.

  Давили неприятно под мышками, посмотрели между пальцев рук. Потом надавили и на пупок. Это все хоть и неприятно, но терпимо. А вот когда стали щупать чувствительные места, и едва не оторвали что-то, которое сдавили - это уже действительно больно.

  Попав в ловушку матрица Алексу очень хотелось ударить чернокожих надзирательниц, но он героическим усилием воли сдержался. Не хорошо бить женщин. Может поэтому им и доверяют обыск, чтобы заключенные столкнувшись с издевательским шмоном не дрались.

  А когда, светя фонариком, заглянули и стали колупаться длинным пальцев в резиновой перчатке в пятой точке, то это и вовсе стало невыносимо. И больно, и очень стыдно, и страшно! И что они собирались найти.

  Вообще обыск обычно делается, чтобы не только что-то запретное найти, но и морально подавить арестанта. Унизить его, показать, что он ничтожество. И с ним могут делать все что захотят! Потому и шмон такой дотошный.

  Под конец пощупали ноги. Подавили на икры, посмотрели между босыми пальцами. Надавили на подошву. Словно думали, что что-то спрятано в мозолях, набитых за годы хождения босиком.

  Потом наконец отпустили... Последовала команда:

  - В следующий зал!

  Там уже немного проще. Мальчишке измерили рост, взвесили, записали ширину плеч, и размеры ступни, а также ладони. Проверили и иные антропрометричные данные. Потом отвели в другой кабинет. Сняли отпечатки пальцев, раковин ушей, губ и босых подошв. Все бы не так страшно, но давили сильно. И без особых церемоний. Да и губами противно ощущать черную краску.

  И вообще это тоже на психику давит. Чувствуешь себя арестантом, зеком, конченной личностью. Что, мол, тебя измеряют, обкатывают.

  В следующем кабинете, уже ждал подросток в белом халате. Измученного Алекса усадили перед зеркалом и стали стричь.

  Пацан-парикмахер похоже сам был зек, голова наголо остриженная, худощавый и с наколками.

  Он усмехнулся и подмигнул растерянному Алексу:

  - А ты такой красивый! Я думал девочка!

  Мальчишка показал в ответ кулак:

  - Я бью совсем не как мальчик!

  Парикмахер усмехнулся и заметил:

  - У нас в тюрьме нравы жестокие! Можешь и невинность потерять!