Май зажигает звезды

3

Ага, девчонка отложила книгу, куда-то собирается. Книга раскрыта, можно осмотреться. Да ну?! Общага? Эх, разок бы попасть во дворец! Точно, двухъярусная кровать, желто-серый холодильник, персиковые обои и продранный линолеум. И книга валяется на верхней койке, с которой только что соскользнула смуглая девчонка в темно-коричневых шортах. Впечатление подпортилось грохотом, когда она свалилась на пол.

-Черт! - а голос неожиданно низковат. Надо же. Она облокачивается на железный столбик двухэтажного сооружения, шарит в поисках тапок. Тапки – сланцы, черно-красные. Кровать рядом с окном без занавесок, но хоть пластиковым. Сейчас вечер, ориентировочно часов пять. И комнату заливает солнце, как из шланга. Снаружи небо плотное, упругое, как резиновое, закрашенное беловатым смогом.

Жара, воздух спертый, густой. Перед окном желтый стол, на нем серая лампа и куча распечаток. На полу коврик с ромбами, у двери облезлый коричневый шкаф. Здоровенное зеркало примостилось в углу у холодильника, отражает потолок и сидящую там муху. Потолок белый с черно-желтыми разводами, похоже, душевая совсем рядом.

Пока я разглядываю комнату, девушка расхаживает чуть ли не сквозь меня, как маятник. Резко останавливается, идет к шкафу, роется там, согнувшись пополам. Выуживает темно-зеленое полотенце, набрасывает на плечи. Вернее на майку, черно-белую, с плохо пропечатанной фоткой Нью-Йорка. У холодильника стоит пластмассовый комод, темно-ореховый, она шарит в нем, вытаскивает гору бутыльков, щетку, спихивает свое богатство в пакет и уходит в душ.

Можно пройтись по комнате, размять ноги, и при этом не бояться, что кто-нибудь пройдет сквозь тебя. А вы думали, откуда берутся полтергейсты? Призрак никогда не заведется в хрущевке, ему подавай отдельную квартиру, потому что там у хозяев книжки есть. А каждая книжка – бомба с энергией, вложенной в нее писателем, его мыслями, ощущениями. Ну а нам скучно целый день торчать на полке. Вот вы нас создаете и усложняете себе жизнь, с чего я и начал свои заметки.

Нет, вот только добрался до холодильника. Дверь отворилась, из коридора потянуло холодом. В комнату вбежала вторая девчонка, в серо-песочной куртке. Волосы длинные, светлые, растрепанные по плечам. Торопливо переобулась в мягкие тапочки и плюхнулась на нижний ярус койки. Как была. В джинсах и белой блузке. Сидит, мотает ногой, отчего кровать жутко скрипит, и что-то быстро строчит в телефоне.

Воспользуемся привилегией сверхъестественной силы и заглянем через плечо. Духи, кстати, обалденные, нежные. Девушка сопит и пишет….. Ничего интересного, сообщает матери, что не сможет приехать в ближайшую субботу. Потом потягивается, открывает ноутбук, ждет, пока он загрузится.

-Карина, ну что там? – моя новая знакомая вносит в комнату облако душного пара. Волосы мокрые, до плеч, сейчас черно-каштановые, хотя до этого вроде были рыжие. – Что они сказали?

-Что я не владею сценой,- бурчит Карина тоном восьмидесятилетнего пенсионера. – хорошо хоть прямо не послали. Короче, накрылась мне театральная студия.

-Не парься, ты же еще на пианино играешь, - рыжая лезет в холодильник. Вся комната пропахла апельсиновым шампунем. Извлекает оттуда начатую колбасу и хлеб в нарезке. Садится на табурет и начинает уплетать прямо так, всю палку, изредка вспоминая про хлеб.

-На фортепиано.

-Да без разницы, все равно пойди и порви их. – ей на стол капает вода, она вытирает ее рукавом черно-красного халата. Девчонке жарко, она открывает окно. Тут даже мне жарко, не то, что ей. Сейчас бы сюда моих эльфов, и это их прощальный поклон Игорьку Светлову. – Нам на завтра много готовить семов? Прикинь, забежала в книжный, теперь отлипнуть не могу.

-Даже не сомневаюсь, - Карина валяется на койке с видом всемирного горя. – не знаю, что готовить, у меня депрессия. Я спать. Может быть, даже не проснусь.

-Если что, со вчера еще осталась курица. А книжка отличная.

-Про любовь?

-Не знаю, наверно. Про каких-то бешеных психов, обожающих драться.

Ага, слышала бы ее сейчас Лизка, вот бы разозлилась! За волосы в два счета оттаскает. Ненормальная, короче. Скучно сидеть в книге, вот мы и цапаемся, пока вы залпом глотаете сказку про нашу любовь.

-Тогда это дурость. Чтобы любить, необходимо страдать,- безапелляционно заявляет Карина тоном глубокого специалиста. Точно, театральное по ней плачет. Зря не взяли. – Вечно, Женька, ты витаешь в облаках.

Женька чуть колбасой не поперхнулась, но Карина уже предусмотрительно дрыхнет. Прикончив припасы, девчонка опять лезет на верхний ярус. Она невысокая, карабкается на койку, как мешок картошки на стог сена. Хотя, заметно, что не в первый раз. Усаживается по-турецки, и утыкается в комп, что-то печатает.

-В облаках я витаю, видите ли,- ворчит она себе под нос,- кто бы говорил!

Солнце, отмотав обязательную программу, заваливается за девятиэтажки. Интересно, какой это город? В прошлый раз был Норильск, ужасно неуютное место. Здесь, по крайней мере, тепло. Небо расцветилось темными полосами, солнце покраснело и съежилось, прячась за только-только зазеленевшими березами. За окном что-то вроде детской площадки, и заунывно скрипят качели. Скрипят все время, что здесь. А на ветке болтаются обрывки темно-синего пакета.

Начало мая, видимо. Почти как у меня дома. То есть в книге.