Макар

Макар

МАКАР.

(Рассказ в стиле русского реализма). 

      Развод у Макара случился внезапно, как крупный град в погожий летний день. В пятницу после работы, Ирка, жена, уехала в соседнюю деревню, в Маклаково к родственникам погостить. Последнее время, что-то она зачастила к ним. А в воскресенье утром явилась, вся расфуфыренная, пахнущая незнакомыми женскими духами. Да не одна. С незнакомым мужиком, лет на пять старше самого Макара. Грузный такой, жилистый, с недельной щетиной. Вошел, не разуваясь в центр хаты, прямо в кирзачах, оставляя за собой крупные ошметки чужой деревенской грязи. Макар как раз сидел за столом, курил сигарету, запивал крепким чаем дешёвый дым "Тройки". Увидев жену с чужаком, привстал.  Хотел, было спросить, в чём дело, но она опередила. 
— Я ухожу от тебя, — глядя прямо в глаза Макару с вызовом сказала Ирка.
— Чего? — не понял Макар.
— Что слышал! — рыкнул чужак. Он уже сжал кулаки, приготовился пустить их в ход при малейшем движении хозяина дома. — Не жена она тебе больше, понял? Со мной пойдёт.
      Макар в недоумении перевёл взгляд на супругу. Та, не глядя на полюбовника, махнула ему пальцами:
— Я сама, Сеня. Он не тронет, вишь, дрожит весь.
      Макар и вправду дрожал весь. От присутствия чужака в доме и ошеломляющей новости, адреналиновая волна накрыла всё тело и теперь била дрожь. Организм кричал: бей, или беги. Но бежать из собственного дома он, по определению не имел права, а бить, не разобравшись в сути происходящего, пока не хотелось. Вот и колотило Макара из стороны в сторону. Услышав презрительную насмешку жены он вздрогнул и сразу весь подтянулся по армейский, как на построении.
      Сеня хмыкнул и отошел к двери. Облокотился о косяк и закурил. Кэмэл, с жёлтым верблюдом, самые крепкие и дорогие, импортные. Такие только в городе можно купить. Одной затаяжкой ополовинил пол сигареты. Выпустил густой дым и шумно сплюнул на пол.
      Ирка продолжила:
— Ты лучше сядь, где сидел, Макар. Я мирно соберу вещички свои и уйду. А ты оставайся здесь, тракторы свои чини. А у меня эта жизнь вот где сидит, — супруга приставила ладонь к горлу.
      Макар покосился на жениного бугая и послушно сел. Не то, чтобы он испугался Иркиного любовника, просто не хотелась учинять скандала. С детства помнил бабушкину фразу: "Насильно мил не будешь". Она говорила так и когда ее собственный дед в семьдесят лет ушел от нее к бабке на двадцать лет моложе, и когда его собственный отец, в сорок лет прижил на стороне ребенка и ушел от матери вот в такой же вот, погожий летний день как сейчас.
      Ирка проворно собирала вещи в их большой из коричневой кожи семейный чемодан, крепко пропахший нафталином. Давно не пользовались им. Последний раз его брали с собой на море в медовый месяц, после свадьбы. А теперь, иш, понадобился для поездки в соседнее село.
     Давно погасший пепел упал сперва на макаровы пальцы, а затем скользнул в остывший, подернувшийся бело-мутной плёнкой чай.
— Фу, свинья, — презрительно фыркнула Ирка, заметив мужнину оплошность. — Вот в этом ты весь и есть. Ни аккуратности, ни деликатности, ни джентельменства. 
     Супружница окинула взором хату:
— Ну, зимние вещи я позже заберу. А на развод сам подашь. Не буду я туда-сюда из деревни в деревню мотаться. Мы с тобой люди бездетные, в ЗАГСе нас так разведут. Причину развода сам придумаешь.
     Ирка протянула чемодан Семёну. Чемодан качнулся на весу, скрипнул хромированной ручкой и оказался в руке бугая.
— Что так и будешь сиднем сидеть? — с возмущением вскрикнула Ирка.
     Ей, видимо, не понравилось, что муж так спокойно отреагировал на её уход. Видимо, хотелось драмы на прощание, а не вышло. Макар решил не реагировать, отвернулся к окну. Ирка, в отместку, взяла хахаля под руку и громко, до стекольной дрожи в окнах, хлопнула дверью.
     Решил в окно не смотреть, не провожать взглядом. Уж больно щемило сердце. Аж дышать было трудно. Дом опустел. В оставленную Иркой открытою дверь, вошла рыжая, как сам Макар, курица. Кудахтнула, осмотрелась, по-хозяйски вошла в светлицу, подошла к столу, одним глазом покосилась на человека. Так и не дождавшись увесистого хозяйского пинка под пернатый зад, отвернулась и разочарованно ушла обратно во двор. По щеке Макара скатилась крупная слеза. Такого предательства после пяти лет супружеской жизни, он не ожидал.
     Да, детей не нажили, не сложилось. Ирка говорила, что его вина. Макар сам лично ездил в город, сдал все анализы. Врач покрутил в руках листок с результатами, похмыкал, помычал невнятно, затем вздохнул, пожал плечами и вынес вердикт: "Абсолютно здоров. Детей заиметь в состоянии". Ирка привезла из города такую же справку.
     Может, из-за отсутствия детей она нашла себе хоря в соседнем селе? Из-за отсутствия детей? Других причин в голове не возникало. Ведь не бил он ее, никогда руки не поднял. Все деньги в дом, даже шабашки левые. Шубу захотела — отвёз в город, выбрала себе из натурального меха, не чебурашку какую-нибудь. На работе задерживался? Так это по работе. С мужиками пить не оставался, да и по девкам не гулял. Ирки всегда хватало. Жаркая баба досталась. Он ее не целую взял, тронутую. Отчим в девятом классе по пьяни силой взял. За этим делом из застала Иркина мать. Полицию сразу вызвала. Того на десять лет посадили, а дочь мать отправила жить в соседнюю деревню к бабке. Не поверила до конца в невинность дочери. Решила, что та соблазнила мамкиного мужа, напросилась, так сказать. Не смогла дочь послетвсего в доме видеть. Там же, гостя у тётки, в клубе, в Маклаково он и встретил Ирку.
     Тем летом Макар как раз техникум закончил. Выучился на механика и теперь мог хоть машину, хоть трактор починить. У теткиного мужа как раз "четвёрка" сломалась. Вот и пригласили погостить, машину починить. Днем Макар по локти в черной масляной грязи возился, а вечером с парнями в клубе девок щупал под отблесками светящегося шара, что висел под потолком. Иру сразу заприметил. Белёсая, грудастая, с дородным задом, сероглазая блондинка-хохотунья. История с отчимом дошла и до маклаковских жителей. Парни, хоть и нравилась всем, сторонились её. Боялись, что пальцем в спину тыкать начнут и смеяться, свяжись они с Иркой. А вот Макар не побоялся. Лето погулял с ней, ни разу тронуть себя не дала, а в сентябре сыграл скромную свадьбу и увез к себе, в Усть-Ману. Там Иркину историю никто не знал. 
      Родители забрали бабку досматривать к себе, а молодым отвели ее дом. Устроился работать по специальности, механиком в колхозный сельмаш. Тракторы, вышедшие из строя чинить. Быстро вошел во вкус, завоевал авторитет и был на хорошем счету у бригадира. Ирка же устроилась нянечкой в ясли.
      Так и жили, не бедствовали. Хватало на жизнь. Хозяйством куриным обзавелись, пару свинок прикупили. А тут, как гром среди ясного неба: ухожу от тебя, разводись...
      О побеге Ирки с любовником из дома в Усть-Мане узнали быстро. Народ любит судачить на пикантные темы. Пошептались месяц, два. К ноябрю тема набила искомину и перестала быть актуальной. Срамная болезнь местного ловеласа оказалась куда интересней, чем печаль Макара. Он, к слову, за всё это время, за разводом в ЗАГС так и не сходил.