маки

Теперь уж я и сам не смогу сказать, когда это случилось. Когда Она стала для меня всем: запахом счастья и мелодией радости, дуновением свежего ветра и аллюзией весны в книге обыденности. Моя мечта. Моя девушка в длин льняном платье с венком из красных маков на волнистых светлых волосах.

Да, я знаю, что остальные видели Ее совсем другой: худенькой студенткой в старых застиранных джинсах, курящей в перерывах между парами и стреляющей конспекты у одногруппников. Пьющей пиво вечером пятницы и поющей под гитару. Знаю я и то, что Она с одинаковой легкостью могла цитировать Ахматову и отправлять навязчивых поклонников в пешие эротические туры. Но это без сомнения была Она. Моя весна. Я узнавал ее по улыбке, по тому, как загорались ее глаза, когда она рассказывала об этих железяках. Линии, компенсаторы, гасители вибрации – все это было и остается для меня китайской грамотой. Однако слушать про них я мог вечно. В такие моменты я проникался увлеченностью моей визави и опять видел ее танцующей на зеленом лугу в свете юного утреннего солнца, протягивающей свои тонкие нежные руки к небу. И маки. Маки в ее волосах.

Как Она ушла, я не помню… не понял. Мы уже какое-то время не общались… трудно сказать, что было раньше: звонок с путаными объяснениями общих знакомых или статья в местной газете. Кто-то долго разглагольствовал на тему промышленной безопасности. Но, как было сказано ранее, я слишком далек от техники, чтобы понять хоть что-то. Из всей неразберихи в памяти осталась только медленно выцветающая картинка: Она и маки, которую, впрочем, тоже никто не видел.

Теперь я стар и сед. У меня семья: жена, дети, внуки. Но на склоне жизни отчетливо понимаю, что помнил Ее всегда, даже когда забывал о Ней. Отпускал из мыслей, но не из сердца.

Почему я это рассказываю? Наверное, потому что не могу иначе. О чем я говорю? О весне, о счастье и, конечно же, о Ней.