Маленькая сказка

18.6

В большом, уже известном нам тёмном зале, перед троном, на котором восседала колдунья Шамелана, склонив голову и приклонив колено стояли трое существ, внешне немного напоминающих людей, но имеющих с ними определенные отличительные особенности. Все они были разного роста и телосложения. Один из них, отвечавший сейчас перед повелительницей был человеческим скелетом, закованным в новые блестящие доспехи. Второй, самый большой и коренастый, более походил на волка, хотя, что лукавить, это и был волк - та же голова, те же повадки, только тело человеческое. Он был одет в кожаные доспехи, а из оружия имел небольшой, похожий на римский, меч. Третий же был по всей своей структуре и фигуре человеком, только вместо лица у него была натянута мешковина, на которой чёрным цветом прорисовывалось что-то вроде черт лица, или скорее это можно было назвать подобием эмоций, которые постоянно меняли свои очертания. Последние двое с большим интересом наблюдали и ожидали, чем же закончится разговор Мёртвого воеводы и повелительницы, ведь он провалил порученное ему дело. Волколюд понимал, что тоже виноват. Он надеялся, что первостепенный гнев колдуньи на мертвечину ослабит её гнев на него, и когда наступит его очередь, повелительница будет более снисходительна. Его волки чётко взяли след и гнали преследуемого отшельника без устали практически схватив его. Ведь он не виноват, что волки не смогли пройти в туман. Их что-то остановило. Всему виной этот чёртов туман. Но мертвецы-то прошли его. Пусть и преследуют. Да, они медленнее волков, но беглец был загнан, у него не было сил, и они могли настигнуть раба.

            Повелительница Черноводья была в гневе. Она впервые за долгое время своего правления вызвала к себе вместе со всеми главнокомандующими свою правую руку, призрачного человека. Обезличенный… Да, так его звали люди.

Присутствие в тронном зале этого субъекта очень обеспокоило Волколюда. Очевидно, госпожа вне себя от гнева, а это не сулило ничего хорошего, и, войдя в этот зал живым, была большая вероятность покинуть его мёртвым. Единственная его надежда была на то, что главный удар примет на себя Мёртвый воевода, который сейчас стоял и оправдывался за свой провал:

- Моя госпожа, - говорил воевода, покорно склонив голову перед повелительницей Черноводья, - преданные вам воины прошли туда, куда не смогли ступить волчьи лапы.

- И что из этого? - холодным и надменным голосом произнесла колдунья. - Где твои воины, и, прежде всего, где мой раб!?

- Туман поглотил их, и никто не вернулся, но я уверен, что они до конца выполнили долг перед своей госпожой.

- Мне нужен мой раб!!! – крикнула в гневе колдунья, и даже привстала с места.

В зале повисла тишина. Если бы мёртвым было известно чувство страха, то мы бы точно услышали, как трясутся кости воеводы и бьются о новые доспехи. Предводитель мертвецов стоял, опустив свою голову перед повелительницей и ждал своей участи. Он не боялся смерти, так как давно уже был мёртв. Но даже будучи мёртвым он оставался верным своей хозяйке, своей повелительнице, и не выполнив поставленную задачу был ужасно огорчён.

- Почему ты не пошёл вместе с ними и не остался там в тумане выполнять свою святую обязанность?

- Я виноват и готов понести любое наказание, - смиренно сказал Мёртвый воевода.

- Ты его понесёшь, обязательно понесёшь, - прошипела колдунья. - Волколюд, где это произошло!?

Волколюд вздрогнул от холодного властного голоса колдуньи. Он не надеялся на такое скорое обращение к нему и ноги его подкосились. Он-то точно боялся смерти и не хотел умирать.

- За лесом, моя госпожа, у сгоревшей деревни.

- Точнее!

- На краю старого кладбища у болота начинается овраг. Там это и произошло.

- И что же там произошло? - спросила колдунья.

- Мои верные волки настигли беглеца и прыгнули, чтобы схватить его, но он сделал шаг в туман, поднимавшийся из оврага, и пропал, а волки врезались в невидимую стену - какой-то барьер.

- Интересно-интересно, - сказала колдунья и потёрла подбородок в задумчивости. - Вы, два бесполезных создания, свободны! А хотя, нет. Волколюд, пусть несколько твоих волков останутся у края леса и смотрят за деревней, и, если кого увидят, пусть не трогают, а незаметно сопроводят, узнав, куда они идут, и доложат. Но смотри мне, не наделай глупостей, иначе ты сам знаешь, что тебя ждёт. А вы, господин Воевода, пойдёте на кладбище, займёте место в какой-нибудь могиле и будете ждать своего звёздного часа. Вам сообщат, что нужно делать. А теперь вон отсюда, оба!

Колдунья ещё не знала, что единственный известный ей проход между мирами запечатан навечно. И это пока спасло этих двоих. По крайней мере сейчас они уже находились на безопасном расстоянии.

Шамелана продолжала сидеть, погруженная в свои мысли. В зал по воздуху вплыла прозрачная фигура. Она проплыла через зал, подплыла к Обезличенному и что-то прошептала, покачиваясь в воздухе. Закончив свой доклад, она удалилась, также проплыв через зал и исчезла в стене. Обезличенный повернулся к колдунье и произнёс шипящим голосом:

- Моя повелительница, проход в иной мир, который мы использовали ранее запечатан сильной магией и все, кто был отправлен в него, не вернулись.

Глаза колдуньи вспыхнули красным огнём и на миг всё живое, да, наверное, и неживое, замерло. Она взяла себя в руки. Незачем расходовать энергию на эмоции. Ничего, что пропал этот маленький крысиный лаз. И улыбнувшись сама себе подумала: «Теперь эта крысиная нора ни к чему, ведь если я правильно поняла, то мы наконец нашли то, что искали много лет. Да, это должен быть он, настоящий полноценный проход в иной мир, из которого можно попасть в Беловодье. Но сначала нужно найти и забрать магическую книгу в ином мире, и тогда можно смело, не боясь, на своих условиях посетить Беловодье. А пока подождём. Я чувствую, что кто-то обязательно придёт. Ведь кто-то же запечатал могучей печатью крысиный лаз, и, очевидно, девочка сильно любит своего домового. Может она добровольно обменяет книгу на домового? А тот сильный маг, что наложил печать? Может он станет союзником? Времени, конечно, остаётся всё меньше и меньше, но его хватит чтобы дождаться. А сейчас нужно полностью успокоиться, взять себя в руки и заняться насущными делами».