Малиновая чехарда

Малиновая чехарда

 1. Страшная малиновая фантазия

 Одной глубокой осенней ночью Берта проснулась от кошмара. Открыла глаза широко-широко, шумно втянула воздух и неожиданно поняла: это был не просто сон.

 Среди своих Берта считалась настолько слабой провидицей, что чужим ее представляли как человека и вовсе без дара. Вот бабка Берты была сильна: она не раз предсказывала катастрофы или стихийные бедствия, и что самое главное – ей верили! Внучка же за 15 лет своей жизни наблюдала лишь два видения, и те мутные и неопределенные.

 Первое в 7 лет. Тогда Берта кралась по коридору для прислуги, упиваясь собственной незаметностью, и вдруг чуть не споткнулась из-за того, что мир стал невероятно малиновым. В висках тяжело загудело, по лицу прокатилась волна жара, которая застряла в затылке, а реальность поплыла пятнами всех оттенков красного. Схватившись за стену, практически ослепшая от малиновой вакханалии Берта увидела каким-то внутренним взором комнату с каменным полом и целое море красной жидкости на этом полу. Море разливалось, комната ходила ходуном, однако спустя пару секунд Берта очнулась. Через неделю в погребе треснула бочка со старым вином.

 Второе видение довелось созерцать в 8. Благоухающая мылом, Берта резко встала в полной пены ванне и вынуждена была тут же вцепиться в ее бортик, потому что малиновый туман лишил девочку зрения. Берта словно оказалась под водой, предположительно, в речке. Там же плавала женщина, которую юная провидица не смогла опознать, потому что не видела лица. В какой-то момент неведомая молодка запуталась ногами в длинных мохнатых водорослях и… утонула. Вечность Берта смотрела на ее предсмертные конвульсии, не имея возможности помочь, и, стоило видению кончиться, забилась в истерике на руках нянечки. На следующий день одна из новых служанок пошла ко дну близлежащей реки.

 Берте понадобился месяц, чтобы успокоиться. Бабка-предсказательница к тому времени уже умерла, и внучке предстояло обуздать свои способности самостоятельно. Но безобразно сильное, жгучее желание никогда ничего подобного не видеть вроде как закупорило ее на 7 лет. Фрагменты будущего больше не транслировались в мозг, потому что она яростно сопротивлялась. Целенаправленно Берта расправлялась со своим даром, пока, как ей казалось, не прикончила окончательно.

 И вот опять. Малиновый обрывок грядущего завладел сознанием во сне, когда Берта была беззащитна.

 По ее виску проползла блестящая капля пота и потерялась в волосах. Хотелось не то кричать, не то биться лбом о стену, чтобы немедленно забыть увиденное! Но впереди Берту ждали мучительные, темные часы осознания: она стала свидетельницей убийства. До чего сухо это звучит! И насколько страшно было вспоминать, как один сухопарый мужчина наносил ножевые ранения другому, тучному и рыхлому. Раз, и два, и три – кровь брызжет во все стороны, а ужасней всего – невозможность предотвратить. Берте, как слабой провидице, будто подсовывали бракованные картинки: головы обоих скрывала размытая полоса малинового цвета. Яснее ясного лишь руки убийцы, его черный расстегнутый сюртук и кровь. Везде: на ноже, одежде жертвы… листьях? Ах да, вокруг ведь лес.

 Трепыхавшееся в груди сердечко уяснило одно: Берта понятия не имеет, кто те люди.

 2. Сестринское чародейство

 - Гляди-ка, Луи, состояние нашего зятя ухудшается. Бедняжка Люция вся извелась в попытках его выходить. Пишет: «…уже нет никаких сил искать лекарство! Каждый тянет из нас деньги, а толку – чуть». Впрямь очень скверно.

 Мать Берты – «маменька», как говорили в доме – сидела за столом, прямая, как палка, с подвижными темными глазами, и читала письмо своей старшей дочери.

- Как бы она не отхватила проклятья твоей сестрицы! – фыркнул толстяк за тем же столом. Вне всяких сомнений, то был папенька собственной персоной.

 - Перестань. На Милене нет проклятья, просто она неудачлива.

 - А все ее мужья умирают сами по себе, - подхватил папенька. – Не удивлюсь, если теперешний вскоре также отъедет на тот свет.

 Маменька отмахнулась, но не прошло и минуты, как вперила тяжелый взгляд в пространство и сказала:

 - Что-то случилось. Поедем к Милене после завтрака.

 Причина была известна. Когда родительнице Берты было на несколько десятков лет меньше, они вместе с сестрой Миленой провели ритуал, который закрепил между ними прочнейшую связь. Едва происходило нечто из ряда вон выходящее в жизни Милены – у Иды ныло под сердцем. И наоборот.

  Маменька, разумеется, не догадывалась, что как раз тогда в дом ее сестры вбежал мальчик-слуга и сообщил: «Пан, весь изрезанный, на лужайке лежит, а кровищи-то – страх!»

 - Нет, я не могу сегодня! Ты же знаешь, я встречаюсь с человеком из правления. Поезжай сама, - папенька недовольно поглядел на пустой дочерин стул. Подали завтрак.

  Мерную музыку позвякивания столовых проборов нарушил резкий вскрик Берты:

 - Мне было видение!

 Она стояла в дверях белая, как воротничок на платье, и казалась накрахмаленной. Перед самым рассветом Берта провалилась в сон, словно в глубокий колодец, и вынырнула оттуда совсем недавно. Мокрая от пота, в странном полузабытье, она некоторое время прислушивалась к себе и не могла взять в толк, что так встревожило ее ночью. Но малиновые отблески от драгоценного камня на шкатулке быстро напомнили. Мужчина, нож, кровь на листьях…