Мальва. Кровь и кровь.

Мальва. Кровь и кровь

— Ты сам камень,  – Анастаси поняла,  что не пробьет каменную грудь Филиппа.

Девушка хищно улыбнулась.

В ее руке сверкнула тонкая полоска кинжала.

В последний момент Филипп увернулся.

Кинжал вонзился ему не в низ живота,  куда метила Анастаси,  а – в ляжку.

— В цепи ее,  – Филипп взревел. – За преступление – в цепи. – И добавил более спокойно,  когда увидел,  как слуги мигом набросили на Анастаси ошейник с шипами и приковали к цепи рядом с Елисафетой. – Еще одна рабыня досталась мне по закону,  и к тому же – бесплатно.

— Анастаси,  зачем ты заступилась за меня?

Зачем отдала свою жизнь? – Елисафета простонала.

— В школе Кассандры мы учились подчинять и властвовать,  – Анастаси со слезами на глазах смотрела на Елисафету. – Я сейчас поняла,  что невозможно подчинить другого человека,  если не подчиняешься себе.

Я подчинила сама себе.

— Я запомню это,  – Елисафета произнесла спокойно.

Голубой огонь брызнул льдинками из ее глаз.

— Помнить недолго придется,  — Филипп хохотнул и дернул за цепь.

Девушки невольно поддались вперед.

Лишь одна Мальва не двинулась с места.

От рывка шипы вонзились в ее шею.

Потекла яркая,  на солнце кажущаяся веселой,  кровь. — Ты,  рыжая,  пошевеливайся. – Филипп снова потянул за цепь.

— Мальва,  меня зовут Мальва,  – рыжеволосая рабыня смотрела сквозь Филиппа.

— Ну и денек, – Филипп поднял глаза к Солнцу и долго на него смотрел. – Зачем я пялюсь на Солнце,  это же вредно для глаз. – Рабовладелец протирал ладонями глаза.

Слуги терпеливо ждали. – Да,  денек. – Филипп повторил.

Затем властно взмахнул рукой. – Снимите с них цепи.

— Хозяин? – Слуга с кольцом в носу раскрыл рот от удивления. – Робертино,  у тебя слух пропал? – Филип ласково опустил руку на плечо слуги. – Думаю,  что стук молотков в каменоломни восстановит твой слух.

А то рядом со мной и со мной,  уши зажирели у тебя,  Робертино.

— Хозяин,  я сейчас,  – Робертино побледнел.

Он кивнул головой другим слугам.

Они засуетились,  руки у всех дрожали.

Никто не хотел от теплого места около хозяина отправляться в каменоломни к другим рабам.

Девушки были немедленно освобождены.

Добронрава тотчас подбежала к Мальве.

Гладила ее шею,  стирала кровь пальцами.

— Все будет хорошо,  Мальва,  – Добронрава обещала уверено.

На лице Мальвы появилась нежная легкая улыбка.

— Анастаси,  – Елисафета прошептала на ушко подруги,  которая пожертвовала собой ради нее. – Кассандра сказала,  чтобы я взяла ее драгоценности и как можно быстрее,  как можно дальше была отсюда.

Ты знаешь,  где Кассандра хранит деньги?

Нам нужно немного – на дорогу.

— Я быстренько,  – Анастаси кивнула очаровательной головкой.

Она побежала в сторону кухни.

— Что любовь сделала с Анастаси,  – Сольвейг вздохнула протяжно. – Надо же – достойная ученица Кассандры.

Родители у нее – знатные и богатые.

Но она бросилась спасать тебя и сама попала в рабство. – Сольвейг подошла к Елисафете. – Елисафета,  Анастаси в тебя безумно влюбилась.

Скажи,  как ты ее так подчинила.

— Влюбилась? Подчинила? – Елисафета фыркнула. – Сольвейг,  я не думаю,  что в меня Анастаси влюбилась.

Но все равно это тебе не понять.

Анастаси сказала же – чтобы подчинять других,  нужно научиться подчинять себя.

Она – подчинила себя себе,  ты же – нет.

— Ты говоришь так сладко и загадочно,  – Сольвейг повернулась к Филиппу. – Рабовладелец,  почему ты отпускаешь рабынь?

Это же – невыгодно.

— Ну, ты и дрянь, Сольвейг,  – Елисафета выдохнула с восхищением. — Хочешь видеть меня в цепях?

— Конечно! – Сольвейг округлила глаза. – Так мило,  когда ты в цепях.

Это меня возбуждает.

— Смотри,  Сольвейг,  не возбудись,  когда Филипп очнётся,  – Елисафета произнесла с усмешкой. – Он пришел за рабынями и возьмет их.

Не нас,  так тебя и других учениц Кассандры.

— Меня и других? – Сольвейг побледнела.