Мальва. Тайная страсть

Мальва. Тайная страсть

— Очень хорошо,  что не надо тратиться на одежду рабыни,  – молодой купец обошел связанную Елисафету по кругу. – Все равно вас продают голыми.

— Только не закатывай истерику,  Соломон,  – Елисафета произнесла ровно,  без надрыва.

Она казалась совершено спокойной и равнодушной к тому,  что снова оказалась в плену.

— Я? Истерику? – Соломон расхохотался. – Ты мне нравишься,  племянница лорда Мальборо.

Нравишься,  это означает,  что я продам тебя еще дороже,  чем задумал. – Соломон кивнул воинам.

Елисафету вывели на палубу и привязали к одной веревке к остальным пленникам.

Слепая Гульфия прошла мимо Елисафеты и остановилась около Мальвы.

— Мальва,  я видела… но не четко…

Скажи,  это ты привела купца Клауса на корабль пиратов?

Ты заставила воинов Абдурахмана нас отпустить?

Ответь мне,  Мальва,  прежде чем тебя уведут. – Гульфия застыла около рыжеволосой пленницы.

Мальва с белейшей кожей,  которую уже не сможет пробить ни один солнечный луч,  кожей,  отбеленной одиннадцать лет в подземелье дворца повелителя,  ничего не отвечала.

Она по-прежнему бессмысленно смотрела поверх голов.

Слышала ли она вопрос прозорливой Гульфия,  или не слышала.

Понимала ли,  где находится,  и что ее снова продадут в рабство,  или не понимала.

Безучастная к своей судьбе,  ко всему происходящему,  Мальва стояла не шелохнувшись.

Гульфия не дождалась от нее ответа и направилась к своему любимому Генриху.

— Мальва. Меня зовут Мальва! – чуть слышно произнесла рыжеволосая,  которую все считают безумной.

— Несчастная,  ты так страдаешь,  – девушка с русыми волосами прикоснулась к руке Мальвы. – Мне так жаль тебя.

— Себя пожалей,  – Елисафета тут же отозвалась из кокона веревок. – Нас снова продают в рабство.

Думаю,  что новые места по сравнению с подземельями дворца повелителя будут казаться нам адом.

— Почему же? – девушка повернула к Елисафете беленькое личико с рыжими веснушками. – Весь мир прекрасен.

И человек – самое прекрасное из творений.

Нам будет хорошо везде с добрыми людьми.

— Когда ты поумнеешь,  то все станет для тебя подозрительным,  – Елисафета с пренебрежением фыркнула. – Никто не отправляется в рабство по своему желанию.

— В рабстве есть свои светлые стороны,  – девушка с русыми волосами покачала головкой.

Глаза у нее голубые,  не столь пронзительно ледяные синие,  как у Елисафеты.

— Как тебя зовут,  светлая ты сторона?  – Елисафета усмехнулась. – Ты из печенегов?

Светлана?

— Во дворце мне дали имя Гюльчатай,  – рабыня,  несмотря на то,  что связана плотно,  засмеялась,  будто находилась на цветущем лугу. – Но настоящее мое имя Добронрава.

— Добронрава? – Елисафета растянула уголки губ в подобие улыбки. – Доброго нрава?

Всем добра желаешь?

— Как же не желать всем добра,  если мы люди? – Добронрава неожиданно показала Елисафете язычок и рассмеялась.

Тотчас кнут воина хлестнул девушку по ногам.

Добронрава ойкнула и подпрыгнула.

— Кембридж,  не порти мой товар,  – Соломон тут же заметил. – Купи себе рабыню и бей ее.

А над моим товаром нужно трястись.

Сам себе руки и ноги сломай,  но товар донеси до рынка в целости и сохранности.

— Соломон,  а вы худых будете надувать перед продажей? – поинтересовался Кембридж.

— Надувать худых? – Соломон подпер подбородок кулаком и задумался.

— Крестьяне в наших местах,  когда ведут кобылу на торги,  то предварительно надувают ее соломинками через зад.

Бока кобылы округляются,  она кажется сытой и здоровой,  ребра уже не видны.

Чтобы воздух не вышел из коня раньше времени,  зад затыкают мхом.

Но нужен хороший мох,  наподобие шервудского.

Мой дед Исмаил продавал надутого мерина.

В самый важный момент,  когда уже покупатель хотел отдать деньги,  мерин поднатужился.

Пробка вылетела из него,  мерин сдулся.

Остались только кожа да кости.

Все из-за того,  что дед пожадничал и вместо шервудского мха заткнул мерина простым ягелем.

— Я знаю,  – Соломон поощрительно похлопал Кембриджа по плечу. – Но надувать рабынь и рабов не выгодно.

Хороший конь – конь с крутыми боками.

Раб же,  если он с раздутым животом,  то теряет цену.

Раздутый живот девушки говорит о том,  что она беременна.