Мама для дочки генерального

Глава 1

— Соня! Малютина! Дуй к генеральному!

До чего же противный голос у секретарши Махрова! Бр-р! Просто уши режет! А это интонация... Будто все вокруг мрази, только она одна красавица! Ы-ы-ы! Ненавижу ее!

Я неохотно поднялась со своего места и зажмурила глаза. Они дико болели, еще спина затекла. Не успев пообедать, я сидела над маркетинговым планом и расчетами. А ведь этот придурок Егоров все равно его не утвердит. Он считает, что все бабы — дуры, а молодые вообще с бешенством матки и им в офисе делать нечего до самого климакса. Где он этой фигни набрался, я плохо представляла. Но слышала, что есть такие блогеры, которые ненавидят женщин и обучают этому народ. Да еще за деньги!

А наш генеральный директор, красавчик Андрей Махров, дружит с этим брызжущим на всех женщин ядом Егоровым. Что между ними общего, я не представляю. Но и Махров славился резким характером. Своих подчиненных он вызывал к себе для того, чтобы либо повысить в должности, либо отчитать, штрафануть или даже уволить.

Награждать меня не за что. Так как Егоров все мои идеи до главного босса не доносит, поэтому и повышения ждать не стоит. Остается только грустная перспектива. Но, как назло, сейчас работу мне вообще нельзя терять. На моей шее — две сестры. Одну я тяну в институте и плачу за общежитие, да еще и деньги приходится переводить на еду каждую неделю. Вторая — маленькая Лиза — ходит в садик. Когда она болела, то мне приходится просить соседку (за отдельную плату, разумеется), чтобы она с ней сидела дома. Лизе я практически заменила мать. Мне отдали ее сразу в роддоме, когда наша мама умерла, а отца убили в дороге. Когда он вез груз из Китая, на него напали бандиты. Мама, будучи беременной, узнала о его смерти, и у нее не выдержало сердце. Так мы с Нелли остались одни. Я была совершеннолетней и взяла опеку на себя. Но мне пришлось перейти на заочное обучение и устроиться на подработку.

И так я мыла подъезды, выгуливала соседских собак, когда гуляла с Лизой, и подрабатывала на всем чем только возможно. Лишь бы не потерять опеку над сестрами, и я очень боялась их лишиться. Пять лет я тянула девочек на себе. Самое страшное время уже позади — это бессонные ночи, учеба и вечные подработки. Слава богу дети быстро растут. Лизочке уже пять лет. Вот сейчас я выдохнула с облегчением и смогла устроиться на хорошо оплачиваемую работу, чтобы помогать Нелли. К тому же я мечтала создать свой личный проект по маркетингу, но на его осуществление нужны деньги. Как только Нелли начнет зарабатывать и содержать себя, то уж я точно займусь своими целями. Может, даже кого-нибудь встречу и полюблю.

А пока... Мне совсем не нравилось то, что меня вызвал Махров. Это точно не к добру.

В кабинет я вошла под злорадные улыбки некоторых сотрудниц, которые всегда смеялись над моей прытью, как говорили они. Ведь коллеги тоже прекрасно понимали, что меня вызвали не для вручения высокой премии.

В кабинете Махрова приятно пахло дорогим парфюмом с ноткой свежести и горечи, по которому я всегда его узнавала. Сам Махров окинул меня внимательным взглядом и жестом показал, чтобы я подошла ближе. Уже по глазам генерального я поняла, что он слишком напряжен, что сулило мне ничего хорошего.

Зато у окна стоял слащавый Егоров и, криво лыбясь, прервал затянувшееся молчание громким возгласом:

— Ну, посмотри на нее! Это чистый кринж! Клянусь тебе моим счетом в банке, ее никто не узнает! Она та, что ты ищешь!

— Она похожа на советского председателя профкома, — заметил генеральный и, обратившись ко мне, спросил: — Вам точно двадцать четыре года?

Сказать, что я готова была провалиться сквозь землю, ничего не сказать. Чувствуя себя товаром на рынке, да еще и уцененным, я сильно покраснела. Обидно до слез, что меня сравнивают с дамой времен совка и сомневаются в моем возрасте.

— Нет. Я сама себе в паспорте цифры подогнала и на принтере в подвале новые страницы напечатала. А так, вы угадали, мне девяносто восемь лет. Семьдесят пять пластических операций и целых девять пересадок кожи от моих правнучек творят чудеса, — не удержавшись от сарказма, ответила я.

— Ты говорил, что она послушная. А она слишком болтливая, — недовольно заметил Махров.

— Прикажи ей молчать. Заткнется как миленькая. Бабы любят сильных мужиков. Им нужна порка. Вот я их загибаю так, что все работают как надо, — ответил Егоров.

— Вполсилы своих реальных возможностей, — вставила я, ведь все равно уволят. — Все мои проекты по маркетингу были задвинуты без рассмотрения.

— Она еще сопля! Только из института вылупилась. Что может предложить? Как на рынке просроченные пирожки втюхивать? Малюхина, заткнись или вылетишь отсюда быстрее пулемета, — распсиховался Егоров.

— Малютина. Я — Малютина, — не унималась я.

— Она нам не подходит, — заявил Махров и обратился ко мне. — Можешь идти на рабочее место. Свой проект передай моей секретарше. Если он негодный, то ты будешь уволена.

— Постой! — остановил друга Егоров. — Она идеальна! Ведь сама двух сестер подняла! И у нее девки!

— Она слишком страшная для моей жены, — отмахнулся Махров.

Тут я уже вылупилась. Жены?! Чьей жены?! Вообще-то я замуж пока не собираюсь! Мне бы на свидание сходить и узнать, что это такое! Подождите... Он сказал «МОЕЙ»?!

— Мы полностью изменим ее внешность. Она идеальная. Говорю же, что ее никто не узнает. Клянусь тебе моей криптой. Ты сам офигеешь, — настаивал на своем Егоров.