Мамино воспитание

Мамино воспитание

«Мама меня убьёт!»

Эта фраза безостановочно вертелась в Олиной голове с того самого момента, как девушка вернулась от врача. Она не хотела идти, но Димка заставил – мол, иногда тесты на беременность врут. А то, что Оля потолстела - так может надо меньше налегать на мучное. Короче, к врачу надо обязательно. Тем более, неподалёку как раз работает знакомая Олиной мамы, Ирина Сергеевна.

Поначалу девушка даже обрадовалась такой реакции бойфренда. Он, конечно, побелел, когда Оля ему сказала, но не стал кричать: «Немедленно аборт!». Нет. Димка отправил Олю к врачу, чтобы «знать наверняка». Это же показатель его взрослости и ответственности, да? Готовность завести семью? Олино воображение ещё начало рисовать идеалистические картинки свадьбы и дальнейшей совместной жизни, выбор детской кроватки, коляски…

Ага. Конечно.

Как выяснилось, к врачу Димка послал только для того, чтобы точно знать, что пора заносить Олин номер в чёрный список везде, где только можно.

«Мама меня убьёт!»

И что теперь делать? Лидия Эдуардовна не просто строгая, она…

Она Олю просто убьёт на месте, когда узнает! Да что там убьёт - по стенке размажет! Голову оторвёт! Приговор окончательный, обжалованию не подлежит!

Она ведь у Оли судья. Она триста раз в день повторяла, что в её профессии репутация очень важна, а значит, дочь должна вести себя благоразумно. Не пить, не курить, не говорить нецензурные слова, не перебарщивать с косметикой, перед зеркалом долго не вертеться, отлично учиться, обязательно закончить институт, не носить юбки выше колена и высокие каблуки, не быть «вульгарной и легкомысленной» в отношениях с парнями, блюсти достоинство, сдерживать эмоции, не писать первой…

И Лидия Эдуардовна была права!

А Оля – тупой кусок идиотки. Сначала переехала в общагу, потом познакомилась с Димкой – и всё. Весёлый, разговорчивый. Красивый – немного напоминал Оле отца (хоть она его видела только на фотографиях). Ухаживал, цветы дарил, комплименты говорил. А Оля что, у Оли и бойфренда-то никогда не было! Мамино воспитание не позволяло. Вроде бы и хотелось заговорить с понравившимся парнем, но мама же говорила, что нельзя, что это слишком «легкомысленно», что если Оля понравится молодому человеку, то он сам к ней подойдёт.

Ну вот Димка и подошёл. И у девушки словно плотину прорвало. Голову потеряла напрочь.

Теперь вот нашла, ага. Ирина Сергеевна помогла окончательно.

«Мама меня убьёт!»

Как же страшно!

Вот уже битый час Оля сидела на кровати с телефоном в руке. Надо позвонить маме. Сказать. Но как только девушка заносила палец над кнопкой вызова, всё тело словно коченело, деревенело, оказываясь повиноваться.

А может, не говорить? Оставить всё как есть?

А как есть? И что вообще делать? Оля пробовала спрашивать соседок по общаге – говорят, что надо аборт, и тогда маме ничего говорить не придётся. Мол, ничего страшного – просто поспишь под наркозом, а тебе в это время всё лишнее вырежут.

Но от таких рассказов Оле становилось дурно.

Вырежут? Ребёнка?.. Её ребёнка?..

Её ребёнка! Ребёнка!!! Да, идиотка тупая, у тебя будет ребёнок! И растить его ты будешь одна! Потому что Димка оказался мудаком! Давай, расскажи всё матери! Давай, не стесняйся! Расскажи, как ты похоронишь её репутацию, которую она нарабатывала долгие годы! Ну же, чего ждёшь! Пусть она скажет, что знать тебя не желает! Что из общаги можешь домой не возвращаться! Что с этим своим выродком можешь делать что хочешь! Давай, ну же!

Оля всхлипнула. Рука дёрнулась, палец сам собой нажал кнопку вызова. Отменить звонок девушка не успела, ибо трубку Лидия Эдуардовна взяла мгновенно.

- П-привет… - Голос девушки дрожал и сбивался. – Я… слушай… я тут… мне нужно… я хотела сказать… что?.. Знаешь?..

На миг Оля словно потеряла сознание. В глазах потемнело, дышать тяжело, в грудь будто бы что-то толкнуло.

- О… о-откуда?.. А… Ирина Сергеевна сказала… мам, я… я… прости… я дура, дура!.. Ты была права… ты всегда была права!.. Мам? Мам, пожалуйста, не молчи… пожалуйста!.. Ну хочешь – накричи на меня!.. Ты должна меня ругать!.. Пожалуйста, не молчи!..

Пальцы девушки вцепились в телефон. В глазах кипели слёзы, к горлу то и дело подкатывал ком.

- Поздно?.. Уже поздно ругать… мам, я… мам… ничего не сделать?.. Мне сказали, что можно… можно аборт… а я?.. Хочу аборт?! Нет!.. Но я понимаю… твоя карьера… репутация… если ты б-больше… больше не хочешь меня видеть… я… я п-пойму… я сделаю а… аборт… если… если ты скажешь…

Голос сорвался. Оля замолкла. В трубке тоже была тишина.

Оля ждала, глотая слёзы.

Приговор. Сейчас Лидия Эдуардовна откажется от непутёвой дочери, от которой одни проблемы. И она будет права! Оля это заслужила, она…

Тихий всхлип в трубке.

- Мам?.. Мам, ты что, плачешь?! Ох, мамочка, не плачь, пожалуйста! Пожалуйста! Умоляю! Я больше никогда в жизни тебя не расстрою! Клянусь! Мам, я готова на всё! Если ты больше не хочешь меня видеть, я пойму!..

И вдруг...

- Ч-что? Что?.. Приедешь?.. Когда? Куда, в общагу? Квартиру снимешь?! Для… для нас?.. Чтобы... чтобы я… чтобы мне было удобней?.. Чтобы ты могла… ты… помочь… помочь мне… с ребёнком… кроватку выбрать… коляску… но… а как же твоя карьера?.. Репутация?.. Что?! Не важно?! Уже не… не важно... но как же… я… ох… я… спасибо!.. Мамочка, спасибо!

Слёзы текли и текли по щекам, заливая экран, но Оля этого даже не замечала. В голове вертелась лишь одна фраза.

«Мама, я люблю тебя!»