Мамочка из 21-го бокса

Глава V. Вселенская несправедливость

Как счастье многие находят,
лишь тем, что хорошо

на задних лапках ходят…

И. А. Крылов.

***

Время бежало быстро. Каждый новый день был похож на предыдущий. Радовало лишь одно  - с универом было покончено, и теперь уже навсегда. Госы я сдала хорошо, а вот на защите диплома без сучка и задоринки не обошлось. Комиссия сидела уже уставшая и вспотевшая. В аудитории было жарко и душно. Окна почему-то не открывались. Выступающие говорили монотонно и совсем не интересно. Я ждала своей очереди. «Жданова!» - скомандовал чей-то голос. «Пожалуйста, побыстрее!» - сразу предупредили меня. Я пробежалась по целям и задачам, рассказала о сути своей работы, после чего заместитель декана начала читать рецензию к моей работе. «В пункте третьем второго раздела у Ждановой взяты данные из Интернета», - услышала я в её выступлении. Понятно, что в таких случаях я должна была молча выслушать замечания этой старой девы и только потом начинать оправдываться. Но я тут же вскипела, как чайник, и не смогла проглотить обиду. «Вы зачем на меня врёте?! - громко сказала я в адрес Елены Николаевны. - В моей работе нет ни капли сведений из этого бедлама! Загляните в список использованной литературы и, быть может, поймёте, что я пользовалась только авторитетными источниками!» По комиссии пробежал шепоток, обрамляемый переглядками. «Мария! Так нельзя говорить с заместителем декана!» - пояснил мне председатель комиссии. Я же, взбесившаяся и обиженная этими людьми, стояла за кафедрой и с надменным видом смотрела на каждого из них: «Я привыкла говорить людям правду в лицо! Извините, что никак не укладываюсь в ваши нормы этикета и морали. Если врать и лебезить для вас – обычное дело, то мне больше  нечего сказать!» Ошеломленные моим поведением они посмотрели на меня: «Лучше сядьте на своё место!»

Захлопнув папку с планом выступления, я подняла её с кафедры и процокала на каблуках за парту. Отряхивая какие-то крошки с серой юбки и поправляя бирюльки на белой блузке, я пыталась хоть чем-то себя занять, пока ждала конца этой экзекуции. Выходить из кабинета почему-то не разрешалось, и я, чтобы не показать, что у меня не всё в порядке, сидела, выпрямив спину и подняв подбородок, будто только что закончила Институт благородных девиц. Всю комиссию, некоторых членов из которой, я ненавидела всей душой, обвела презрительным взглядом и продолжала расстреливать по одному!

Все шесть лет я училась исправно, ездила на каждую сессию и даже не сдалась, когда у меня возникли проблемы с ребёнком. Я пыталась тащить себя вперёд, потому что знала – больше рассчитывать не на кого. И если я не сделаю это сейчас, то не сделаю этого никогда. Потому как время – оно иногда уходит. И в основном не спрашивает, успели мы чего-то или нет. Тут все зависит от человека: либо он делает, что задумал, либо сожалеет о том, что не сделал. И мне никак не хотелось относиться ко второй категории. Я просто не такой человек.

Сзади кто-то мне ткнул в спину ручкой. Я машинально обернулась: «Чего?» Молодой парень с густыми белыми волосами посмотрел на меня и прошептал: «Ну ты дала тут джазу!» «Я оправдываться перед тобой не собираюсь!» - отрезала я. «А я и не прошу, - продолжал шептать он.- В том году полгруппы не защитились. Ну, ты смелая… Не боишься, что боком выйдет?» «Спасибо за поддержку!» - промямлила я сквозь зубы. «Знал бы ты, милый, что мне пришлось преодолеть в этой жизни, не вставлял бы сейчас эти фразочки», - думала я, озирая кабинет по кругу.

На моём столе стояла маленькая бутылка с водой, из которой я попыталась перелить её в пластмассовый стаканчик. Отвинтив пробку, я подняла бутылку над стаканчиком и сразу заметила, как трясутся мои руки. «О-ой! Дожили!» – пробубнила я себе под нос и поставила его на парту. «Вот и попила водички…» - думала я, еле сдерживая слёзы.

- Попрошу всех выйти из кабинета. Сейчас мы должны остаться в полной тишине для подведения итогов, - огласил вдруг чей-то голос из комиссии.

Вместе с толпой я вышла в коридор и села на скамейку возле аудитории. Голые жёлтые стены отдавали холодом. В груди что-то заныло и заболело, а руки продолжали трястись. Я вытянула их перед собой, чтобы посмотреть, как это выглядит. Лёгкий триммер был налицо. «Ничего себе! – подошёл ко мне тот самый парень, который сидел на защите позади меня.- Не нервничай так!» «Ага-а… Вот как ты сказал, так прямо и полегчало сразу! Гляди-ка, какой облегчитель нашёлся! Ты-то с замом декана не ругался. Тебе хорошо рассуждать!» - огорошила я его. «Ну и ничего. Зато ты показала, что за себя постоять можешь!» - успокаивал меня он.

Из кабинета вышла деканша и подошла ко мне: «Машенька, тут же нельзя так! Надо было стерпеть!» «Знаю, Ольга Тимофеевна! Знаю! Но поперек себя пойти никак не могу! Я ж не списывала! Вы же меня знаете!» - оправдывалась я. «Да в том-то и дело, что знаю. Только от меня тут не особо, что зависит. Как поставят сейчас двойку…» - предположила она. «Ну, спасибо, вы умеете подбадривать. Это прямо Ваш конёк!» - рассердилась я на неё. Тимофеевна юркнула обратно в аудиторию и закрыла за собою дверь.

Я встала со скамейки и начала ходить взад и вперёд по коридору, как кто-то крикнул: «Заходите!» Мы встали каждый у своей парты и ждали приговора. Мои ноги обмякли, и казалось, ещё немного и я не выдержу – упаду прямо в проход. Мои нервы были натянуты, как струны, а Ольга Тимофеевна так и сверлила меня взглядом. Начали перечислять фамилии и оценки. На мне остановились более подробно: «Жданова, преклоняясь перед Вашим научным руководителем, который всю жизнь отдал нашему институту, мы ставим Вам «удовлетворительно», но Вы же знаете, что это не так…» Я выдержала паузу и добавила: «Конечно, знаю, что это далеко не так!» Несколько неодобрительных взглядов проскользили по мне, предлагая лучше помолчать. Я отступила назад, спрятавшись за какой-то полноватой девушкой. «Ну вот все и закончилось, - думала про себя я, еле держась на ногах. - Сколько было потрачено сил и нервов, а результат, как всегда не такой, какой ожидала. А промолчала бы… и могла бы прошагать мимо доброй части всех присутствующих с высоко поднятой головой, и каждый из них думал бы, вот молодец какая… Нет. Так тоже было нельзя. Я бы ведь потом себя изнутри поедом съела бы!  И откуда в моём характере такая черта? Не умею уступать. Не уважаю людей, которые лебезят и выслуживаются. И никогда не пойму, почему нужно молчать, когда молчит большинство, а тебе есть что сказать. Почему все прячут голову в песок, как обезумевшие страусы, при первой же буре? Я ненавижу таких людей. И, по-видимому, только одна я… Хотя нет… Жили такие люди ещё в 412 веке до нашей эры. Одного такого я знаю. По крайней мере, слышала о нём…