Мандариновая косточка

Мандариновая косточка

— Ты будешь заговаривать мандариновую косточку? — муж резко перестал мешать сахар в чае и как-то уж пристально начал наблюдать за мандарином в руках Ани.

— Я буду заговаривать мандариновую косточку, — Аня не обращала внимания на обеспокоенного супруга и продолжала очищать мандарин.

— Послушай, я понимаю, что эзотерика сейчас в моде...

— Да не увлеклась я эзотерикой! — сок брызнул из фрукта, пролетел над столом и оставил маленькую кляксу на футболке мужа, но тот этого не заметил, он продолжил со скепсисом смотреть на жену. Аня вздохнула, придётся объясниться.

— Меня Манюнька надоумила. Мы сегодня ехали вместе в лифте, вот она мне и рассказала, что если особым образом заговорить косточку от мандарина, то желание сбудется.

— Это откуда у неё такие познания? — муж наконец вернулся к своему уже остывшему чаю и, кажется, немного успокоился насчёт нового хобби Ани.

— Из школы, Дим. Сначала надо косточку просушить на солнце, потом обязательно положить её в фарфоровую чашку с синим рисунком, иначе не получится! Укрыть косточку старым чистым носовым платочком и оставить недалеко от подушки на пару дней. И в Новый Год желание и исполнится.

— Странным вещам их учат в школе, — хмыкнул Дима.

— Первый класс, ещё успеют научиться сложению и вычитанию, — Аня наконец дочистила мандарин: половинку отдала мужу, а из своей части ногтями достала то, ради чего она всё это затеяла — косточку.

— Так, а что загадывать-то будешь? — муж закинул дольки мандарина в рот, кажется, даже не жуя их — проглотил.

— Я и не знаю… Попросить счастья?

— Счастье понятие обширное и замудрённое, вот что для тебя счастье?

— Ой, нет. Сейчас скажу одно, а к Новому Году такого уже и не надо будет. Ещё и неправильно как-нибудь слова подберу…

— Денег? Вечная классика.

— Это да, но это кажется таким простым… Хочется же чего-то волшебного!

— Так это и загадай!

— Не поняла, что загадать-то?

— Волшебство. Пусть в Новый Год ты увидишь волшебство.

— Слушай, а ведь и правда. Так и сделаю! – и, поцеловав мужа в щёчку, Анька побежала класть косточку на подоконник.

Аньке очень хотелось верить в слова маленькой девочки, её глазки так блестели, когда она рассказывала о волшебном ритуале. Мама у Манюни была очень уставшей в последнее время, а отца девочки Аня давно не видела. Да и не спросишь же, личное совсем уж, а они не были так близки. Здоровались в подъезде, перебрасывались в лифте дежурными фразами. Сначала Анька слушала лепет Манюни про детский сад, а теперь и про школу. Интересно, что загадала Манюнька?

Солнечные дни в декабре тяжело было поймать, но Аня бдела и не сдавалась, и как только лучи показались в их квартире, так она притащила стул к окну, и стала следить за процессом, периодически передвигая косточку к ускользающему солнцу. Аня надеялась, что косточке будет достаточно одного раза, чтобы впитать в себя природный свет. Далее дело было за малым. Нужная чашка сразу нашлась, правда, со сколом.

— Не беда, мне же не пить из неё!

Она досталась ей ещё от бабушки, хоть чашка и стояла теперь без дела, но выкинуть её было жалко – память всё-таки. Носовой платок она позаимствовала с полки мужа, тот почти сразу обнаружил пропажу, но лишь погладил Аню по голове.

— Мне для тебя ничего не жалко. Вдруг я тоже волшебство увижу.

Поставила Аня на тумбочку около кровати свой маленький проект. Перед сном она делилась с косточкой о том, как прошёл её день, по утрам улыбался чашке и, пальцами погладив её бочка, обещала, что к вечеру вернётся, и пускай ни чашка, ни платочек, ни косточка без неё не грустят.

Предновогодняя суматоха закружила Аню то в работе, то в украшении дома, то в покупке подарков. Они еле дотащили большую хвойную красавицу до квартиры. Уже подумывали, чтобы оставить её на улице и там нарядить. Тоже что-то новенькое, встречать праздник без крыши над головой. Магазинные давки влияли не только на наличие денег в кошельке, но и на общее состояние. Задачи по работе упрямо отказывались закрываться, как бы Аня их не упрашивала.

Но каждый раз возвращаясь домой и смотря на мигающие гирлянды, ей будто бы становилось чуточку легче, а верная подруга косточка продолжала ждать её у кровати, даря маленькую надежду, которая так ярко искрилась внутри.

Тридцать первого декабря наспех накинув куртку, Аня заторопилась в магазин. Самым коварным образом закончилась морковка для салата и праздничные бумажные салфетки куда-то запропастились, а ведь без этого всего праздник — не праздник!

В лифте она встретила Манюньку с мамой. Девочка не могла устоять на одном месте в очень тесной коробке лифта, крутилась, как юла, мама постоянно её оттягивала за капюшон к себе и качала головой.

— Манюнь, у тебя что-то хорошее произошло, да?

— Теть Ань! Мы едем папу из больницы забирать! Он там так долго лежал, а на Новый Год вместе с нами будет! Я загадала на косточке, чтобы он с нами был, и вот… Ой…— девочка резко прервала свою речь и глянула на маму, — Мам, можно было рассказывать? Я про папу в больнице не говорила! Но сейчас мы же едем забирать!

— Можно—можно, не страшно, солнышко, — сама мама Манюни от смущения глаза потупила. Анька же прекрасно всё понимала: делиться бедой в семье не со всяким хочется. Всё кажется, если вслух скажешь, то реальнее станет.

— Как здорово, Манюнь! Какой у вас будет славный праздник!

— Спасибо, тёть Ань.

Двери лифта открылись, и соседи попрощались, поздравив друг друга с наступающим.

Уже ближе к вечеру, когда муж притащил подозрительно шевелящийся свёрток, оставив его в спальне и запретив строго—настрого туда заходить Ане, тогда она ему всё и поведала.