Маньяк с забинтованной кистью

Маньяк с забинтованной кистью

Чёрная Африка по праву считается оплотом магии. Здесь, как нигде на планете, распространена вера в духов, оборотней, сглаз и насланную смерть. Здесь берут начало странные и жестокие культы, уходящие корнями в первобытную древность, когда человек был гораздо ближе к природе, чем сейчас, и знал о себе немало такого, о чём мы только начинаем догадываться. Имея дело с африканским колдовством, сплошь и рядом приходится сталкиваться с событиями, которые почти не поддаются рациональному объяснению. Белые люди, прожившие бок о бок с туземцами много лет и соприкасавшиеся с их магической практикой, признаются, что в большинстве случаев им приходится принимать на веру оккультное объяснение случившегося, поскольку иначе его объяснить попросту невозможно. Информация о проявлениях африканского колдовства ставит в тупик не только их, но и учёных, которые часто отказываются верить ей, даже когда она подкреплена надёжными фактами. Одним из подобных случаев, до сих пор не объяснённых наукой, является странное происшествие с Уилом Шрайнером.

В середине 1980-х годов Шрайнер, тридцатилетний инженер-строитель, чьи родители прибыли в Африку из Англии, работал на строительстве железной дороги в Намибии. Его помощником был представитель народности шангаан, которая славилась по всей юго-западной Африке искусством гадания на костях. Как-то вечером, сидя у костра, Шрайнер попросил шангаанца погадать ему. Тот бросил бычьи кости, и по тому, как они легли, начал довольно точно рассказывать о том, что было со Шрайнером в прошлом, а потом вдруг объявил об одном дефекте его организма, о котором - Шрайнер мог поклясться! - не знал никто в лагере строителей.

Шрайнер был импотентом, что при его физической силе и видной наружности, нравившейся женщинам, доставляло ему невыносимые душевные страдания. Поэтому слова шангаанца поразили его. Но ещё больше он был поражён, когда старый пастух из племени манг-батту, присутствовавший при гадании, поведал ему о воде «мкеле-мвембе», якобы способной излечивать подобные недуги. К тому времени Шрайнер уже достаточно наслушался историй о чудесах, творимых африканскими колдунами, чтобы отнестись к словам пастуха со всей серьёзностью. Он уволился с работы и с тремя проводниками из племени манг-батту пустился в долгое и опасное путешествие.

Их путь пролегал по самым глухим тропическим чащобам, какие только можно вообразить. Они переправлялись через реки, кишащие крокодилами, пересекали змеиные болота. И когда Шрайнер наконец добрался до затерянного в джунглях посёлка, от его одежды остались жалкие лохмотья, а лицо заросло щетиной и почернело от зноя.

Хижина колдуна находилась в стороне от остальных. Поначалу Шрайнера туда не пустили. Одиннадцать дней ему пришлось проходить обряд «очищения», на память о котором на его теле остались четыре клейма, выжженных раскалённым железом. На двенадцатый день он встретился с колдуном. В обмен на кольт с обоймой патронов старый колдун налил ему во флягу какой-то ржавой, похожей на мочу жидкости, объявив, что это и есть «мкеле-мвембе». В ночь, когда на небе не будет луны, Шрайнер должен облить ею свой пах.

Приближался сезон дождей, и Шрайнер вынужден был покинуть посёлок, чтобы до наступления ливней добраться до городка Майдугури. Здесь, в местной гостинице, он дождался новолуния. Ночью он заперся в своей комнате и достал заветную флягу. Но, видимо, бедолага слишком волновался, поскольку в решающий момент неловко опрокинул её и «мкеле-мвембе» вылилась не на пах, а на правую кисть, вымазав пальцы и ладонь. Кожа на них сразу покраснела и пошла волдырями. Началось сильное жжение. Кисть потом долго болела, одно время Шрайнер совсем не чувствовал её, а когда снова получил возможность шевелить пальцами правой руки, то эти пальцы были уже какими-то дряблыми, словно в них не было костей. Шрайнер с трудом мог держать ими ложку. О том, чтобы стрелять правой рукой, не приходилось и думать.

Едва кончились дожди, Шрайнер устремился в джунгли на поиски посёлка, где жил колдун. Однако на сей раз его преследовали неудачи. В самом начале пути одного из проводников убил леопард; спустя несколько дней второго проводника укусила ядовитая змея, после чего третий, не зная дороги, отказался идти дальше. Шрайнеру пришлось вернуться ни с чем.

Теперь его невозможно было узнать. Это был высохший постаревший человек с печатью боли и ужаса на лице. Правая кисть его постоянно была перевязана бинтом.

Шрайнер поселился в пригороде Кейптауна и зажил одиноко, избегая знакомств. Постепенно он оправился от пережитых невзгод, хотя пальцы на его правой кисти по-прежнему были дряблыми и ими с трудом можно было шевелить. Шрайнер обратил внимание, что правая кисть, особенно под утро, когда он ещё лежал в кровати, проявляла себя странно. В эти часы он чувствовал в её пальцах приятное возбуждение, заставлявшее думать о женщинах. Ему хотелось касаться этими пальцами их обнажённой плоти.

По его собственному признанию, его первой жертвой была молодая негритянка, которая поздним вечером «голосовала» на обочине безлюдного шоссе. Шрайнер посадил её в свою машину. Это была полураздетая подвыпившая проститутка, которую дружки высадили из автомобиля посреди дороги. Сидя рядом с ней, Шрайнер снова почувствовал возбуждение в правой кисти. На этот раз оно было особенно сильным и от кисти распространилось по всему телу. Пальцы раздулись, бинты едва сдерживали их напор. И Шрайнер, остановив машину, снял повязку.

Это была его тайна. Заветная тайна, ибо его кисть в минуты возбуждения являла собой нечто чудовищное. Вместо пальцев на ней располагалось пять фаллосов. Ладонь же представляла собой большую мошонку, покрытую чёрными курчавыми волосами. До той минуты, когда в машину села проститутка, пальцы-члены дрябло висели, не подавая признаков жизни. Но теперь, когда Шрайнер понял, что попутчица вряд ли будет сопротивляться, «пальцы» пришли в невероятное возбуждение. Они вздыбились и отвердели.