Марионетка

Марионетка

Сквозь приоткрытое окно, исписанное инеем, Фрея смотрела на снег, который медленно укутывал землю. Небеса искрились мириадами звёзд, множась в узорах мороза на стекле. Вокруг оконной рамы отражались новогодние гирлянды, приумножаясь одновременно и в комнате, и на небе. Это была новогодняя ночь, но Фрея не могла радоваться празднику. На самом деле радости на её долю вообще выпало немного. А всё дело в том, что праздник был не для неё – скорее она была для праздника, и то не для этого. Фрея – всего лишь марионетка, подарок на прошлый новый год. И то подарок забытый, старый, ненужный, оставленный на подоконнике наблюдать за окружающим торжеством, но не принимавший в нём никакого участия. Только в новогоднюю ночь происходило величайшее чудо – когда люди ложились спать, все игрушки, куклы и другие незаметные на первый взгляд жители дома сходили со своих мест и устраивали грандиозный фестиваль с танцами, фейерверками и праздничным столом.

Увы, Фрея не могла играть с ними. Потому что она была марионеткой, к тому же – ненужной. Раньше дети играли с ней, устраивали кукольные спектакли, где у Фреи была главная роль. Вот тогда она танцевала... но с тех пор прошло уже много-много времени. Теперь ей ничего не оставалось, кроме как тихонько плакать в одиночестве и мечтать… мечтать… мечтать о танцах, о ночи, о чарующих звёздах, о волшебных цветах, о сказочных странах, о всех тех местах, где она никогда не сможет побывать, о всём том, что она никогда не сможет увидеть.

И вот она смотрела своими грустными глазами на комнату, освещённую свечами и новогодними гирляндами, и улыбалась. К сожалению, Фрея не умела плакать, ведь улыбка была нарисована на её лице. Вдруг наполненные грустью глаза, уловили едва заметное движение где-то далеко в ночи. Это была звезда. Крошечная, но в то же время необычайно яркая. Она падала, летела прямо вниз с небосклона, который служил ей домом долгие-долгие столетия. Фрее стало жаль звезду: «У каждого на земле есть своя звезда. Если звезда падает, значит, угасает чья-то жизнь».

Фрея тоже очень бы хотела оставить этот мир, если бы только могла. И всё же, несмотря на отчаянье, в ней ещё теплилась надежда. Поэтому Фрея загадала самое сокровенное желание. Она загадала, чтобы падение этой звезды было не таким напрасным, как её собственная смерть.

Стоило лишь звёздочке погаснуть в тёмном бархате ночи, как прямо за окном возник чёрный ворон, такой громадный, что Фрея, даже лишённая возможности пошевельнуться, вздрогнула всем телом. Ворон несколько раз ударил клювом в стекло, и распахнул форточку. Могучая птица влетела в комнату, а вместе с ней внутрь ворвался холодный декабрьский ветер. Фрея содрогнулась от мороза, и уставилась на пришельца. Ворон не был похож на обычную птицу. Во-первых, его глаза излучали сознание, мудрость и ясность мысли. Во-вторых, очистив перья от белого снега, он заговорил вполне понятным для Фреи языком.

– Я – Дух, – произнёс Ворон, – и я пришёл сюда, чтобы исполнить твоё желание. Ты всю свою недолгую жизнь не видела ничего за пределами этого окна, ты нигде не побывала, и нет твоей в этом вины. У тебя есть душа, и сердце твоё полно доброты. Ты пожалела звезду, поэтому Творец пожалел и тебя. Он послал меня, чтобы обрубить твои нити. Ты сможешь выйти за пределы комнаты, побывать там, под холодным небом, увидеть звёзды без стёкол и стен. Но ненадолго. – Ворон устремил свой мудрый взор на огромные часы, стоящие неподалёку от новогодней ёлки. – На часах ровно одиннадцать. Если ты желаешь получить свободу, то знай: ты лишишься своих пут, но есть одно «но» – через час ты умрёшь.

Фрея почувствовала, как в тряпичной груди у неё неожиданно зажглось что-то человеческое, что-то, чего раньше она никогда не знала. Эта была мечта… мечта о свободе… о счастье, которое её ждёт. Марионетка поняла, что всё это время жила лишь мечтой и больше всего на свете хотела её осуществить.

– Я согласна, – прошептала Фрея, сама не зная, откуда у неё появился голос.

Ворон склонил голову на бок, а затем вдруг подпрыгнул к марионетке. Своим мощным клювом он порвал нити, держащие её всё это время надёжнее всяких цепей. Затем в распахнутое окно ворвалась вьюга, принёсшая с собой мягкий снег. Ворон подхватил Фрею своими сильными лапами и понёс вон из дома, за пределы ненавистной ей комнаты, за пределы её подоконника и мрачных мыслей, которые являлись частью её грустного мирка.

Он унёс её невероятно далеко, туда, где звёзды были ещё ярче, а небо ещё ближе, туда, где луна огромным фонарём нависала над поверхностью земли, покрытой новогодним снегом. Туда, где жили чудеса… туда, где были все мечты Фреи. Там Ворон оставил когда-то марионетку, а теперь свободную девушку, а сам растворился в ночи. Она поднялась с мягкого снега и сделала свои первые нерешительные шаги. Тряпичные ноги не слишком ловко слушались Фрею, но вскоре она освоилась и зашагала по глубоким сугробам под полной луной. В её ушах и сознании заиграла волшебная музыка, идущая из ниоткуда, и она начала танцевать под неё.

Радости, наполнившей сердце Фреи, не было конца. Она танцевала, смеялась, бегала под звёздами, а потом из-под снега проросли красные цветы – скромные духи, желавшие познакомиться с ней. И они говорили… говорили о звёздах, о танцах, об огромной вселенной. Когда-то несчастная марионетка была так рада знакомству с цветами, что засмеялась громко-громко.

Но времени, данного Фрее, было не так много. Цветы вдруг склонили свои головки и прошептали мелодичными голосами: "Прощай. Прощай, ты уходишь от нас…". Но только Фрее уже не было грустно. Она так долго была всего лишь марионеткой, что этот час ей показался целой жизнью. Она вскинула руки к звёздам и закричала во все горло: