Мария

Вчера снова был дождь. Мерзкий, холодный, нудный. Безжизненный. А еще был ветер… колючий и пронизывающий. Холодный и хмурый день. Мертвый, как и все до него.

Сегодня тоже дождь. И завтра он опять будет орошать холодные камни мостовой ледяной водой. А я снова буду здесь…

Я всегда здесь. И всегда здесь был. И буду. Дождь летом и метель зимой. Весенняя капель и осенние ветра. Все это стало частью меня, частью моей сущности. Может я и есть дождь…

Каждый день я прихожу сюда и занимаю эту лавку. Одно и то же место из года в год. Я даже не помню, как давно это началось. Мои воспоминания лишь об этом парке. Люди не обращают на меня внимания, им, пожалуй, наплевать…

Раскат грома заставил меня вздрогнуть. Он такой же, как и сотни других громовых раскатов, но я каждый раз вздрагиваю от ударов его барабанов. Может я в детстве боялся грозы? Скорее всего, только это, увы, стерлось из моей памяти. Как, собственно и все остальное.

Да, мою память вымыла дождевая вода, а пустоту заполнил крик ветра. Не люблю его, он нагоняет тревогу. Но против него я бессилен, как и против дождя и грома.

Еще один серый день идет на убыль, спрятавшееся за грязными облаками солнце все ближе к горизонту. Дождь заканчивается, но воздух еще долго будет полниться влагой. Становится ощутимо холоднее, но я не боюсь замерзнуть. Странно. Гнетущая морось кончилась, а на душе еще сильнее заскребли кошки. У меня они всегда скребутся. И орут, истошно так…

Не знаю, почему и зачем я прихожу сюда. Каждый день я пытаюсь вспомнить, иногда это мне удается. Но снова и снова ветер и дождь нового дня уносят обретенную вновь память. Потому-то каждый день я прихожу сюда – чтобы вспомнить?..

Нет. это не желание, а что-то другое. Инстинкт может? Да, скорее всего, так и есть. Почему-то я привязан к этому парку, к этой скамье. Иного объяснения у меня нет, почему я хожу в это унылое место день за днем, год за годом… а может и век за веком. И почему не пропустил еще ни единого дня.

В тишине вечера, когда стихает ветер и остаются лишь присущие большому городу сквозняки, мой разум начинает борьбу. Кажется, будто мои, витающие в воздухе и плавающие на поверхности луж, воспоминания рвутся домой, в мою голову. Кажется еще чуть-чуть и… Нет, все равно не помню. Ни имени, ни годов, ни дома.

Зажигаются фонари, освещая мою скорчившуюся на скамье фигуру. Мне кажется, или в последнее время они горят ярче, чем керосинки? Наверное, все-таки, кажется. Скоро домой…откуда-то я ведь прихожу. В ночном парке тихо. Люди болтают о призраке, обитающем здесь, в парке, и пугающем девушек… хотелось бы его увидеть, может он знает, зачем я здесь?..

Со стороны старой беседки слышится смех. Ночью? Кто гуляет в такое время? Может призрак? Стоит взглянуть. Беру трость и иду к живой изгороди, отделяющей беседку от посторонних глаз, чтобы увидеть молодую пару, кружащуюся в танце под белыми сводами беседки. Девушка прекрасна, в своем белом платье она будто ангел, а ее звонкий смех, словно серебряный колокольчик, звенит, переливается. Молодой человек ее, кстати, тоже хорош: статный, высокий, с приятным лицом. Да и дешевый костюм сидит на нем удивительно сносно.

Я даже не заметил, как пронеслось время, пока любовался танцем двоих влюбленных. Счастливое оцепенение спало, стоило им остановиться и, взявшись за руки, признаться друг другу в любви. Боже, как это прекрасно! Она обещала быть всегда рядом, лишь с ним одним, что бы ни случилось; он, со счастливой улыбкой и блеском в глазах, вторил ей, пообещав запомнить эту ночь до скончания веков…

До моих ушей донеслись ее слова, звонкие, полные радости и тепла.

«Помнишь, как мы встретились? Ты сидел на лавке у часов и читал газету, а я, проходя мимо, оступилась. Ты подхватил меня, отбросив желтые листы бумаги… Как же я полюбила тебя, ту лавку, этот парк. Помнишь стихи, которые ты находил посреди скучных статей? Мне так понравилось одно, про грозу….дождь, ветер, громовые раскаты – они были такими яркими, живыми… Ты ведь помнишь?»

«Помню» - с улыбкой на лице отвечал ее кавалер. «Помню, Мария, я все помню. И я не забуду, клянусь! Я всегда буду ждать тебя на нашей лавке, до тех пор, пока ты не придешь!»

Словно молния пронзила меня. Я невольно отшатнулся, держась за грудь. Дыхание сперло, ноги потяжелели. Мария…

Это имя…я помню его. Я помню! Помню! Да, это было давно, но все же было, черт возьми! Тогда я был молод, наверное даже красив, не то что отражающийся в лужах серый и худой человек. Мария…

Эти двое прекрасны! Наверное, мы тоже так кружились в танце, а потом, взявшись за руки, говорили о верности, любви. Да, наверное мы клялись в любви столь же честно и открыто. Я в этом уверен! Мария…

Теперь я не забуду! А если забуду – снова вспомню. Я понял, почему сижу на том же месте год из года, почему привязан к этому месту. Почему ощущаю одиночество. Да, я обещал то же, что и этот юноша своей любимой. Обещал ждать. И я буду ждать, Мария, я буду ждать тебя до скончания веков. Мария…Моя Мария, клянусь тебе, я дождусь!

***

- Обратите внимание, - прозвенела экскурсовод. - На этом месте раньше стояла великолепная беседка, работы одного весьма известного архитектора. Ходило поверье, что пара, давшая клятву любви и верности под ее сводами, непременно сдержит свое обещание.

- А что же случилось? - подал голос один из туристов в первом ряду. - Почему она не уцелела?

- Увы, но еще в восемнадцатом веке она была полностью уничтожена пожаром. Говорят, ее поджег один из тех, кто поверил в легенду, но, видимо, счастливым ему быть было не суждено... Вот так и пропало это замечательное строение, почти двести лет назад. Однако в музее сохранились чертежи и картины с ее изображением, которые мы вскоре увидим. А сейчас, дамы и господа, мы проследуем к памятнику...

Ветер уносил звуки голосов. А на скамье возле часов сидел сгорбившийся в три погибели человек, потирающий виски и клянущий постоянные дожди, которых, в общем-то, город не видел уже с неделю.