Маршрут №666

Маршрут №666

 -...ещё диггеры и кладоискатели рассказывают про "синий фон", - разглагольствовал Артур. - Жуткое дело, как говорят...

   - А что это? - спросила Катя.

   - Что это - толком не знает никто, - сказал Артур. - Говорят, в заброшенных домах, на чердаках и в подвалах, в разных укромных уголках вдруг возникает синее свечение. С виду совсем не страшное, но самые смелые кладоискатели бегут от него без оглядки. Оно превращает человека в "ведьмин студень". Это, Катюша, человеческое тело, из которого разом выдернули все кости. Некоторые после этого ещё долго остаются живыми.

   - Бр-р-р, мерзость какая, - фыркнула Катя. - Вот на фиг ты такое рассказываешь, я теперь бутерброд есть не смогу!

   - Давай помогу! - потянулся Артур.

   - Нет уж, обойдусь без помошников, - решительно ответила Катя, и в три укуса управилась с бутербродом. - Блин, какая скука весь день!

   - Воскресенье... - кивнул Артур, как будто Катя этого не знала.

   В воскресенье, в хозяйственном магазине, где они работали, покупателей было не много, а под вечер так и вовсе наступало затишье: их отдел, располагавшийся в полуподвале посещало не больше трёх покупателей за час. Магазин работал до десяти вечера, поэтому последние три часа воскресения ребята вынужденно валяли дурака.

   - Я, пожалуй, до нового года доработаю и - до свидания! - рассуждала Катя. - За прошлый месяц такую недостачу насчитали, что я думала - в минус уйдём. Бухгалтерия химичит, кладовщики воруют, а отдуваются продавцы. С меня хватит, пойду секретарём на ресепшн, есть у меня пара завязочек. Там хоть материальной ответственности нет...

   Артур слушал её вполуха. За семь месяцев работы в этом магазине он неплохо изучил свою напарницу и знал: никуда она не уйдёт что бы не говорила, поскольку консервативна и тяжела на подъём. Катя-Катя-Катерина, двадцать пять годков, ка-а-аренная москвичка, недоучившаяся медичка: простоватое личико, пергидрольные кудряшки, вздёрнутый носик, сильные очки, полноватые бока... Не красавица, конечно, но и не уродина: ножки стройные, сиськи - как арбузы. В свои семнадцать лет, наверняка, была хороша, да не сумела распорядиться тем, чем наградила её природа. Более волевая, самолюбивая и сообразительная девица с такими внешними данными устроила бы себе приличную судьбу. Катя же осталась на бобах и теперь живёт с матушкой и шестилетним внебрачным сынишкой в однокомнатной клетушке где-то в Очаково, продаёт бытовую технику и даже не делает попыток изменить свою жизнь, предпочитая плыть по течению.

   -...и ещё час здесь торчать... Ох, мать моя - женщина! Артурчик, расскажи ещё что-нибудь!

   "Ха! Артурчик...", - Артур давно подметил, что Катино отношение к нему выходит за рамки профессионально-производственного, оно даже выходит за рамки обычной товарищеской симпатии. Он подумал, что если однажды без околичностей предложит ей перепихнуться, она согласится. И вовсе не потому, что испытывает к нему страстное влечение. Дело в том, что она к нему привыкла. А для таких безвольных созданий привычка заменяет любовь.

   - Что же тебе рассказать?

   - Ну, не знаю... Что-нибудь такое... - Катя сделала неопределённый жест рукой, будто вышивала по воздуху, как святая Февронья. - У тебя хорошо получается про ужасы рассказывать.

   - Что-нибудь про ужасы, - передразнил Артур. - Дам тебе один совет, Катюша: не дразни зло, не шути с ним, а то накличешь беду. И хорошо, если только на свою голову. Хорошо, я расскажу тебе "что-нибудь про ужасы". Ты слышала про автобус-призрак?

   - Нет, - Катя навострила ушки.

   - Хочешь - верь, хочешь - проверь, а до недавнего времени в Москве был автобусный маршрут номер шестьсот шестьдесят шесть, - начал Артур. - Он ходил по Юго-Западному округу, недалеко отсюда. Православная общественность очень возмущалась, что по столице Святой Руси катается "сатанинский" транспорт, и в двухтысячном году маршрут ликвидировали. То есть маршрут-то никуда не делся, но его переименовали, заменив одну цифру. И "три шестёрки" стал мирным "шестьсот шестнадцатым". Тут, казалось бы, и сказочке конец. Да только прошло некоторое время, и люди начали замечать, что "три шестёрки" снова ездит по городу. Православные снова насели на Мосгортранс, а там им ответили, что все маршрутные номера исправлены, а если кому-то что-то кажется, значит креститься надо. Ну, или закусывать...

   Катя хихикнула, Артур тоже улыбнулся и продолжил:

   - Но "три шестёрки" видели совершенно нормальные, трезвые люди. А тех, кто по ошибке или же по старой памяти садился в этот автобус никто и никогда больше не видел!

   - А ты? - спросила Катя.

   - Что я?

   - Ты видел этот автобус?

   - Я - нет, - честно признался Артур. - Но я знал человека, который сам чуть не уехал на "трёх шестёрках". Сам он, кстати, вскоре после того случая странно и нелепо погиб: утонул в ванне у себя дома. Так вот... Было это дело в позапрошлом году, в сентябре. Вообрази: поздний вечер, темень, дождь, фонари горят, как нарочно, через один. А тот парень стоит на остановке один-одинёшенек. И тут он подкатил, "три шестёрки". Подъехал бесшумно, как кот подкрался. Тот парень чуть было не шагнул в двери, но в последний момент что-то его удержало. Интуиция, не иначе. А тут, откуда не возьмись, девчонка какая-то, по виду студентка или старшеклассница, подбежала и вскочила в автобус. Парень тот, мой знакомый, подался чуть в сторону, пропуская её. Вот тут-то он и увидел номер. Что-то щёлкнуло у него в голове, он вспомнил, что слышал странные вещи про "три шестёрки", и крикнуть хотел той девчонке - стой, назад! - но двери уже закрылись. Автобус отъехал от остановки...