Марьяна. Дочь Полоза

1

Тра-та-та... Небо голубое, солнышко висит.
У крыльца родного, курочка сидит... Тра-та-та...

Как же долго приходится ждать. Немудрено, что на церковное песнопение я накладываю свои стихи.

На службе у меня разболелась голова. Пришлось выйти на улицу, чтобы сон, навеянный праведным завыванием, прогнать и не пропустить самое интересное.

Голоса смолкли. Стихи больше не ложились на напев сельского хора. Спугнул Худобед мою музу, а я только разогрелась.

Ох, наконец-то, действо, которое я с нетерпением жду.

Отворились двери пудовые, церкви пресветлой, и на улицу хлынуло море людское. Ну а впереди всех бежали братья Сморские: Назар и Демьян. Лица у них были красными, а походка презабавная. Ноги еле поднимали и в бедрах не разъединяли, но при этом неслись в ближайшие кусты. Едва сдерживая свои голоса, они раздували щеки и потешно попискивали.

Демьян оказался самым стойким и быстрым, поэтому первым добрался до нужника. Назару достались кусты смородины.

А вот нечего меня на тренировках задевать. Я у матушки и не таких снадобий могу взять и подсыпать. Век будут помнить!

Ишь ты, девка не "должна уметь с луком обращаться, а обязана крепко в постели держаться". Вот покажу им "девкины обязанности"! Еще раз полезут - перед людом честным опозорю!

Но попадать под их крепкий горячий кулак не хочу, поэтому бегу домой, прихожан обгоняя.

Возле терема своего замерла. Коса у меня растрепалась, и платье перекособочилось. Неудобно мне было по огороду идти - увидят. Чтобы месть свою совершить, пришлось ползти через забор. Так и навела "красу", теперь исправлять приходиться. Хорошо брату, его за грязь на одежде еще не ругают.

Недавно к нам дядька приехал. Купец из города. Богатый, но не спесивый, и мамку мою любит, а отца уважает. Во дворе стоит его расписная телега с шатром. Это батя ему на первенца подарил. В поле гуляет его конь. А еще... он, наконец-то, возьмет меня в город!

Если родители не запретят.

А коли не пустят, я все равно в телеге скроюсь под вещами и в город уеду. Тесно мне в Кондрашовке. Делать нечего в деревне. Только и вижу землю, дом и скотину. Книга одна на всю окраину, и Худобед свой псалтырь от чужих рук бережет. Мне его один раз дал, когда греческий язык показывал. Говорил, что в мире нашем очень много речи, которая от нашей отличается. И буквы чужие, престранные бывают.

После этого я пожелала о мире узнать, но мне разрешали лишь в город к дядьке ездить. Родственника я часто не заставала на месте, он по границам колесил. А самой девочке даже в городе трудно достать книги. Обучиться чему-то почти нереально. Лишь в столице нашего княжества есть школа для мальчиков, а девочкам, дескать, домового обучения хватает.

Обидно мне за женский род. Я тоже хочу языки разные знать. О мире, созданном богами или Богом, любопытство гложет. Мне интересно все, что окружает меня. Поэтому упросила дядьку к себе забрать. Про школу не говорила, но сама уже план построила, как туда попасть. Ярослав несколько лет назад к себе Митора забрал для "научения денежной грамоте". Поэтому я рассчитывала, что мне поможет старый друг в уговоре родителей. Но с тех пор я его не видела ни разу. Только дядька о нем новости приносит.

Заслышав громкие голоса, спряталась под окно открытое.

— И что вы мне предлагаете? — наступает мама. — Дочь в дикий город отправить?

Громкий гогот дяди разорвал гнетущую атмосферу.

— Это городу бояться надо. Там у нее все лучшее будет. Видишь ведь, сестрица, деревня ее гнетет. Любопытством к миру полна, Марьяна. Единственная, кто здесь о книгах говорит.

— Так что же мне, сердце надвое разорвать? — мама не успокаивается. — Свое дитя на чужбину пустить?

— Я тебе чужой, что ли? — наигранная обида в голосе дяди вызвала улыбку на моем лице. — Радим, а ты что скажешь? А то от бабы только слезы... Ай, полотенце прибери, Слав!

Дом замер. Затаилась и я. Все ждали решающее слово отца. Тишина затягивалась. Я начала нервно вздрагивать. Захотелось заглянуть в окно и посмотреть на выражение лиц родственников.

— Давно тут? — голос отца почему-то раздался над головой. — Давай домой.

Пристыженно выхожу из своего схрона, но стоит только папе подмигнуть мне, лечу к крыльцу. Сейчас он при всех скажет свое решение, и никто не посмеет его изменить.

В светлице сидит дядя на лавке. Мама полотенцем посуду вытирает и делает вид, что этот разговор ее ни капельки не тревожит. Но стоит ей на меня посмотреть, как глаза наполняются слезами.

— Девочка моя, — шепчут ее губы.

— Марьяна к знаниям тянется, — прервал ее начавшиеся слезы отец. — В тереме не уследим, в деревне не сдержим. Пусть едет с дядькой родным. На мир посмотрит, столицу увидит, любопытство порадует.

— Вы всех детей у меня решили забрать? — грозно спросила мама и посмотрела на своего брата.

— Ничего, попроси зятя. Он тебе новых наделает.

Бам, ему на голову прилетело полотенце.

— Нет, девке в пути и городе делать нечего. Слишком много охальников! — строго прикрикнула мама. — А вот мальчишка везде пройдет, — она хитро посмотрела на меня и улыбнулась. — Сделаешь, как я скажу, отпущу с благословением...

И что же моя мама решила учудить?