Маша и плюшка

Маша и плюшка

Маша и плюшка

             Пузатой Маше было только семь, но она уже чувствовала себя вполне взрослой женщиной. По крайней мере, так ей казалось.  Папа и мама продолжали называть её пузатой Машей, несмотря на то, что доктор поведал им о том, что их дочь самостоятельно прикончила бруткоморда.  Маше ужасно не нравилось это прозвище, но она терпела потому, что прочитала в книжке, что родителям лучше всегда поддакивать – так меньше нервов изведёшь. Вот она и поддакивала, хотя нервов уходило столько же.

              Как и все взрослые женщины, Маша мечтала избавиться от живота и стать женой принца Уэльского. Вот почему помимо передач, рассказывающих об устройстве ракетоносителей, она так же смотрела разные молодежные шоу о моде.

              Путем долгих  бесед с папой  ей удалось убедить его купить и поставить в её комнату отдельный телевизор потому, что от сериалов, которые смотрела мама её тошнило, а от папиного футбола ей хотелось выброситься в форточку. С тех пор как ей купили собственный телевизор, Маша долгое время проводила у себя, лишь изредка выбегая по маминому поучению купить молоко или выбросить мусор. Последние две недели она сидела дома под домашним арестом в качестве наказания за то побоище,  что она устроила дома. 

              По телевизору модная ведущая с локоном фиолетовых волос рассказывала о последнем писке моде. Нужно сказать, что Баракуда-сити -  этот мегаполис , который был основан богемными беглецами из стран третьего мира, -  уже давно стал центром мод. Поэтому любое новшество подхватывалось  здесь со скоростью света и распространялось по миру, словно вирус африканской эболы.  Последним писком моды, о котором Маша узнавала в эту самую минуту, были сережки-тригнусы. В телевизоре показывали подиум, по которому ходили высокие модели шоколадного цвета. У этих моделей совсем не было живота, на них были купальники и сережки-тригнусы с особенными магнитными свойствами, которые делали девушек краше. Маша смотрела на моделей и с отчаянием пыталась вдавить свой живот к позвоночнику. Она до смерти хотела походить на этих шоколадных моделей хотя бы чем то. А поскольку живот у неё никак не прилипал к позвоночнику, то она решила приобрести себе сережки-тригнусы. В конце передачи другая ведущая с зализанными светлыми волосами сообщила, сколько они стоят и куда нужно позвонить. 

               Маша залезла под кровать и вытащила оттуда старый кожаный бумажник, который она нашла под деревом в парке  еще до случая с бруткомордом. Бумажник принадлежал продавцу автомобилей из соседнего небоскреба. Он тогда сильно напился и с кем-то подрался. В бумажнике было много денег. Маша отсчитала из бумажника пять купюр по сто баракудских долларов, сложила их в рулончик и всунула деньги в свою пышную прическу, которую она меняла каждый день от нечего делать.  Теперь оставалось купить сережки.

               Она позвонила по указанному номеру магазина на диване и там ей сказали, что товар доставляется на дом спецкурьером. Маше это не годилось. Она знала, как мама отреагирует на это приобретение. Путем долгих споров Маша уговорила оператора на телефоне выдать адрес, где она может купить и забрать сережки самолично.

                Срок её наказания истекал. На улице стоял август- любимый машин месяц. Она только что пообедала вместе с мамой, одев для этого свое лучшее розовое платье с рукавами фонариками. Папа с ними не обедал потому, что был на работе. Пока мама ела суп, её глаза все время сверлили машину прическу. У Маши были длинные черные волосы, которые она закрутила в вавилонскую башню. Подобранные вверх волосы и открытая шея придавали женщине элегантности. Маша знала это со слов ведущей модной передачи.  В этой прическе, которая делала Машу старше, над самым скальпом лежали пять сотен баракудских долларов, туго свернутых в рулон.  Сколько мама не сверлила машину прическу, денег она увидеть там не могла. Маша знала, как перехитрить маму.

             Маша доела суп, посмотрела на часы. Был полдень. Самое любимое время Маши, если не считать полуночи. 

- Ну что – вздохнула Маша, отодвигая от себя пустую тарелку-  Теперь я могу погулять?

           В полдень формально истекало её двухнедельное наказание.

- Хорошо – сказала мама – Только никого там не убивай.

           Потом, чтобы не казаться слишком строгой, мама притянула дочку к себе, поцеловала её и обещала купить ей новый компьютер, если та будет хорошей девочкой.

           Маша пообещала, что никого не убьет и выбежала из квартиры.

            День был чудесным. Небо синее с двумя пломбирными облаками. Маша встала на тротуаре  перед домом, закинула голову вверх и расправила руки в стороны. Она простояла так около трех минут, чтобы насладиться свободой.  Пока она так стояла, никого не замечая, мимо проходили её тетки соседки, которые вежливо здоровались с ней и обходили её по приличной дуге. Слухи о Маше уже просочились в публику. Маша с закрытыми глазами здоровалась в ответ, но думала она не о соседях, а о сережках. Закончив наслаждаться свободой, Маша побежала на станцию метро рядом с домом.