Маски сброшены

Часть 1.1

– Мы разобьём ему сердце. Собаки всё чувствуют.
– Тогда хорошо, что это мой пёс. С его разбитым сердцем я разберусь сама.
– Я заботился о нём, пока тебя не было месяцами.
– И всё-таки он мой. Я завела его до нашего знакомства. У нас всё будет хорошо. Когда должен приехать грузовик?
Картер смотрит на меня исподлобья. Люди часто так смотрят. Обычно это происходит само собой. Мгновения, когда люди ругаются или спорят, и хоть кто-то из них да ожесточается в своём взгляде. Мы тоже это проходили. Отрицание, гнев, злость, тоску, потепление и всё-таки снова злость, ядовитую, словно отрава. Но Картер единственный, кто умеет настолько склонить голову и при этом не разорвать зрительный контакт, не отвести взгляда и говорить им много всего. Ты такая холодная, что стало с той забавной женщиной, которая вызывала у меня смех, даже когда я только-только похоронил отца и не хотел смеяться? Где моя девчонка? Кто-нибудь её видел?
– Через двадцать три минуты. Я попрощаюсь перед уходом. Корм, который он ест, в нашем общем списке покупок. Я потом отредактирую и удалю всё своё. Код от охраны 492496329. После того раза, когда я менял его пару недель назад, ты его ещё пока не запомнила. Починить механизм на окне в кабинете придут в четверг, я объяснил, что проблемы с откидным положением. В мойке я всё ещё раз посмотрел, течи нет. В твоё отсутствие были трудности с канализацией из ванны, но и это улажено. Я прогуляюсь с Джеком по кварталу, хорошо?
– Картер.
– Ты мне не изменяла. Я тоже был тебе верен. Ну или если что-то было, а я не знаю, то давай всё так и оставим. Отношения просто изжили себя. Надо было раньше…
– Что надо было раньше? Расстаться?
– Я не знаю. По-моему, будет лучше, если мой агент свяжется с твоим, и вместе они согласуют…
– Официальное заявление? Я его не хочу. Но поскольку надо, и ты больше меня ведёшь социальные сети, то сделайте всё сами. Что бы вы ни написали, просто укажи моё имя в подписи. Будем как Ченнинг и Дженна.
– Только без общей дочери или общего сына.
Картер выходит в прихожую нашего дома. Технически это мой дом, жилище, что записано на моё имя и только на моё, но он наш. Он скоро перестанет быть нашим. Как только Картер вынесет наружу последнее, что ему здесь принадлежит, и погрузит либо в грузовик, либо в собственный внедорожник. Он купил его, продав спорткар, пару лет назад. Необязательно быть бесшабашным рокером, чтобы любить быструю езду на грани. И Картер её любит и по сей день. Просто мы говорили о детях, об ответственности и их безопасности. Судя по наличию таких разговоров, мы хотели детей. Или хотел Картер, расставшийся с тачкой с открытым верхом ради автомобиля, отличающегося высоким уровнем надёжности. Я же просто слушала его и никогда не говорила ничего определённого. Он прав, меня месяцами не бывало дома. Очередной тур, город за городом, жизнь между домом на колёсах, концертной площадкой и номером в отеле. Даже возвращаясь, больше времени я проводила в студии, нежели на диване или в кровати с парнем. Новые песни не падают с неба. Новый тур невозможен без нового альбома. И так снова и снова. Замкнутый круг. Картер это понимал, потому что это и его призвание. Как и я, он певец. Но он ушёл в творческий отпуск. Чуть позже, чем приобрёл ниссан. Мне нравился его ниссан и то, что он купил его, не спросив меня. Мне нравилось то, что он всё равно знал, что я одобрю его выбор. Чушь. Мне всё ещё нравится, что он так знает меня. И знает то, где лежит поводок. Ещё бы. Ретривер мой, но Картер действительно лучший хозяин, чем я.
Я наблюдаю, как они с Джеком выходят на улицу нашего привилегированного района. Собственный дом Картера относительно недалеко. В соседнем районе. Тоже привилегированном. За несколько лет это будет моя первая ночь в этом доме только с Джеком. Джек виляет хвостом, держась очень близко к Картеру и подставляя морду, чтобы получить порцию ласки. Джек любит Картера. А я? Каковы мои чувства к Картеру? Я приехала из тура, вошла в дом, вспотевшая и измотанная, что было пару дней назад, посмотрела на своего парня, и едва он открыл рот спросить, хочу ли я в ванну или обойдусь душем, и что мне достать перекусить, как я ответила, что мне хочется быть одной. Картер неверяще посмотрел на меня, но не подошёл. Не прикоснулся и не поцеловал. А раньше мы всегда целовались. После долгой разлуки это было как неизбежность, желание сквозило в воздухе, и я не думала ни про пот, ни про усталость. Мы могли заниматься сексом целую ночь, а в перерыве просто поглощать шоколад. Шоколад, Картер и секс. Вот как всё было до недавних пор. Картер произнёс лишь одно слово. Хорошо. Хорошо, я тоже хочу быть один, или хорошо, я принимаю, что ты говоришь? Видимо, правдиво последнее. Ведь он нашёл машину на следующий же день, а теперь ушёл попрощаться с Джеком прогулкой. Пока их нет, я ставлю пластинку в проигрыватель Картера. Он любит пластинки, как кто-то, кто родился в эпоху винила, но не хранит упаковки. Потому что, и всё с его слов, они пачкаются, рвутся, желтеют, если попадает солнце, а надписи тускнеют. Картер всё так же хранит каждую отдельно от другой, но в конвертах из ткани, сшитых на заказ. Он знает, где чьи песни, даже не читая мелкий шрифт непосредственно на пластинке, а я и не знаю, и не читаю. Я просто слушаю, когда слушает он, или наблюдаю, как глупо он двигается под композиции, которые не предполагают быстро танцевать. Но Картеру всегда всё равно.
Он определённо возьмёт всё. И я больше не буду слышать их. А в моём доме нет музыкального центра. До Картера мне не хотелось быть в чужом творчестве. Но он дал понять, каким вдохновляющим оно может быть. Когда он возвращается спустя время, и Джек занимает своё место на подушке близ телевизора, я просто стою у окна, и ничто не выдаёт того, что я пользовалась проигрывателем. Пластинка возвращена в конверт. Все они сложены рядом с техникой. Игла на месте. Крышка закрыта. Столик тоже Картера. До него у стены было пусто. Потом, вероятно, откроется вид на то, что краска сверху выгорела из-за дневного света, а всё, что было скрыто мебелью, осталось изначально более яркого цвета. Придётся подбирать колер заново и красить всю комнату?
Вскоре приезжает машина. Как и говорил Картер, через двадцать три минуты. Он общается с грузчиками, но не со мной, проводя их по дому и указывая, что забирать. Второй диван, стол в кабинете, без которого Картер не мог, и кресло оттуда же, шкаф из спальни, привезённый им из дома, чтобы у каждого было своё место для вещей, журнальный столик из гостиной, круглый и деревянный, не то что мой стеклянный прямоугольной формы. Картер заканчивает перечислять на этом, и я открываю рот напомнить про столик под проигрывателем. Рабочие уже берут стол для журналов и выходят с ним из гостиной. Джека здесь нет. Пришлось закрыть в прачечной, чтобы не мешал. Он дружелюбный, не стал бы нападать, но желание познакомиться с новыми людьми у него как традиция.
– Он остаётся. Или если не нужен, то можем выставить на улицу. Кто-то да возьмёт. Хотя ты же предпочитаешь хранить на нём свои бумаги.
– Ты это не любишь.
– И ты всегда это знала. Но он может стать полностью твоим. Пользуйся, Киара.
В последнюю очередь Картер забирает проигрыватель с пластинками. Картер возвращается после того, как относит их в ниссан, и идёт к прачечной открыть Джеку. Не могу смотреть на них вдвоём, видеть, как Картер садится на корточки и прикасается к холке, слушать, что он шепчет. Но смотрю и слушаю. Картер любит Джека. Каждый жест, каждое движение руки всё равно что кричит об этом. Джек облизывает ладонь Картера, и Картер не стремится срочно вытереть слюни и влагу. Не моя ли принципиальность не позволяет мне даже задуматься о том, чтобы отдать Джека тому, кто знает, что он ест и какие игрушки предпочитает? Ладно, я тоже знаю, и я не не люблю Джека, я люблю, у меня есть номера его ветеринара и запасного ветеринара, и на ошейнике есть вся информация, но моя жизнь… Моя чёртова жизнь в турах… Тоже весомая причина.
– Пока, приятель. Не шали, – Картер едва не вдыхает запах шерсти и собаки, настолько низко к морде наклонена его голова. А может, и вдыхает. – Мамочка о тебе позаботится, – Картер выпрямляется и говорит, поворачиваясь ко мне. – Ну прощай.
– Не надо так.
– А как надо? Сказать, что я открыт для прощального секса? Нет, я не открыт, – глухо произносит Картер. – Ты и я… Мы не будем такой парой, и друзьями мы тоже не можем быть. Мы никогда ими не были. С самого первого дня всё было… теснее. Не знаю, что с тобой случилось в туре, экзистенциальный это кризис или что, но если бы ты хотела сказать, то уже сказала бы. Я уезжаю.
Картер покидает меня, дом и Джека. Я приближаюсь к двери и даже обхватываю дверную ручку, но что будет, если открыть? Да ничего. Я увижу, как Картер садится на водительское место, надевая солнцезащитные очки. Это всегда происходит. Он надевает их лишь за рулём. Просто на улице никогда. Даже если солнце светит прямо в глаза, или где-то рядом могут поджидать папарацци. «Им нужен я, так пусть смотрят на меня всего. С ног до головы». Я так никогда не могла. Ни до встречи с ним, ни после. Я не особо хотела известности и не бежала за ней. Она просто случилась. И отказаться оказалось трудно. Но кепки и очки стали моими постоянными спутниками. Джек тыкается мордой мне в левую ногу точно в линию коленного сгиба и слегка лижет кожу шершавым языком. Невольно отмечаю, что у Джека влажный нос. Всё, как и должно быть. Сухой нос это плохо, повод отправиться к ветеринару. Если что, Картер бы уже позаботился об этом. Я опускаю руку не оттолкнуть Джека, а погладить. Мы остались только вдвоём. Только он и я. Будь я собакой, тоже стала бы скулить вместе с Джеком. Но я всего лишь человек. А люди совершают ошибки. Люди не всегда верны так, как о них думают.
– Да, малыш, знаю. Мамочка тоже будет скучать.
Джек пристально смотрит на меня. Он словно спрашивает, что я сделала. Не сегодня, не два дня назад, когда вернулась, а раньше, ещё в туре. Но если я и скажу, то говорить собаке странно. Собаки всё чувствуют. Это скорее правда, чем ложь. Но чувствовать и понимать человеческую речь это разные вещи. Понимать, что именно говорит человек, и что означают его слова… Вряд ли Джек поймёт. Его мир это только мы с Картером. Так было, пока я не… Джек не знает, куда я уезжаю, и почему меня подолгу не бывает. Когда ездил Картер, а я оставалась, он не знал этого и про Картера. Где он и чем занимается. И сколько времени прошло, неделя или два месяца. К вечеру Джек предсказуемо зовёт меня на улицу. Всем своим видом он выражает, что ему надо побыстрее, иначе я сама же буду виновата в луже на полу или в чём-то большем, хоть он и взрослый, но я никак не могу найти пакеты для уборки за собаками. Неужели их нет? Они могли и закончиться. Чисто теоретически. Или Картер положил их не туда, куда кладу я. Будет гадким поступком звонить ему и спрашивать об их местонахождении. Не хуже содеянного, но всё-таки я покажу себя дрянью, если позвоню. В конце концов я нахожу пакеты сама. В тумбочке у входа, хотя лично я хранила их на кухне. Но, возможно, в тумбочке действительно удобнее. Рядом с дверью. Берёшь и сразу выходишь. Я пристёгиваю поводок к ошейнику Джека и едва открываю дверь, как он сразу тянет меня вперёд. Я крепче держу катушку, удерживая Джека, потому что нам ещё нужно запереть дом. Всё не так, как когда мы с Картером выходили выгуливать Джека вдвоём. Я не очень и хочу гулять с ним сильно долго, будучи одной. Мы могли заходить за кофе или молочным коктейлем, наслаждаясь им прямо в кофейне, наблюдая за Джеком через окно, наслаждающимся солнцем или просто свежим воздухом в случае облачной погоды. К Картеру или ко мне могли подойти взять автограф, но это не создавало нам проблем. Мы не были такой парой, за которой охотятся папарацци или фанаты. Я бы не стала делать заявление ни для кого. Но знаю, что он сделает. Потому что он весь такой открытый и честный перед своими поклонниками. И когда у нас только стало всё серьёзно, он тоже не делал из этого тайны. Мы появились вместе на красной дорожке премьеры фильма, в котором в качестве саундтрека использовали песню Картера. В ответ на вопрос одного журналиста Картер так и сказал, что мы не просто друзья. Мы, и правда, никогда не дружили в буквальном смысле. Да я могла бы переспать с ним прямо в вечер знакомства, пригласи Картер меня к себе после вечеринки, на которой мы оба тогда оказались. Он не пригласил, и тогда мы не переспали, но он позвонил спустя пару часов. Мы занялись любовью через неделю каждодневных встреч. У меня дома. Это было прекрасно. Но теперь всё это история. Прошлое. А настоящее… Рано или поздно Картер обнаружит, что у него пропало, и эта нить приведёт его обратно ко мне. Но не для примирения. Точно не для этого. Он мог уже обнаружить. Всё было в папке в его рабочем столе.