Мастер сточных труб

Таверна приключений

Последняя декада лета 914 года

Нагистская школа создания кожаных цветов несколько отличается от Кортской. Кортиане пускают по краю розовых лепестков едва заметные зубчики – это потому, что настоящих роз там не видели до пятисотого года, и школа родилась из приукрашенных рисунков Фелена да геральдических изображений. Кто же знал, что этот самый Фелен являлся каким-то троюродным родственником этой самой леди Извин, устроительнице мастер-класса, и мое замечание о его несостоятельности как художника было воспринято как прямое оскорбление роду. Ерунда – скажете вы? А как же моя репутация лучшего в своей области составителя неживых букетов? Скандал вышел из-за этих зубчиков такой, что бедного Фелена, наверное, и смерть не спасла от икоты. Меня это тем более расстроило, что Извин я неуловимо симпатизировала тем родом симпатии, в котором порой боишься признаться и самому себе. В общем, конфликт меня расстроил. И злилась я почему-то не на себя, не умеющую вести себя в обществе, а на придурка Фелена, который по большому то счету и художником то не был, а был поэтом, иллюстрировавшим свои произведения рисунками на полях.

- Цикады риск

И жирный ломоть сыра

Вчера отполнолуневшей луны

Как ожидание красиво

Когда прийти пообещала ты - продекларировла самый идиотский из стихов Фелена, который вдруг безумно начал меня раздражать самим фактом своего существования. Когда-то существования.

***

Раскачивался ли качающийся мост? Или качало меня от бегущих подо мной волн теплой прозрачной воды? Вообще, по задумке мост должен был из воды торчать, даже во время самого сильного прилива. По факту со временем проседали опоры, и местами он частично погружался под воду – по колено и даже по пояс. Мост был древним, хотя его регулярно приводили в чувство, на что уходила немалая часть бюджета Конта. И мост был необходим – он был единственным источником питьевой воды для Островка – городишко спутник на острове, который, не смотря на то, что ничего не производил, был далеко не дешевым для проживания. Собственно, это был исторический центр Конта, когда-то, во времена пещер представлявший собою естественную крепость – от единственного лодочного причала шел до невозможности простреливаемый путь вверх по кулуару, добраться по которому доверху живым мог разве что человек, которого жители однозначно желали видеть.

Никто не запрещал ходить по раскачивающемуся мосту ввиду явной абсурдности подобного запрета – и начинался и заканчивался мост в таких неприступных скалах, что правительство Конта и подумать не могло, что у кого-то хватит мозгов сюда сунуться. Чем я и воспользовалась. Переживая свою неудачу с, в мечтах уже подругой, Извин, я валялась на сплетении ферм в полуметре от проходящих сквозь конструкцию волн. Смотрела на собственную тень на воде, украшенную нимбом расходящихся лучей и иногда слизывала украдкой горькую соль с запястья – меня начинала мучить жажда.

Вчера, уйдя со званого вечера, я долго шаталась по городку. Было темно, очень сильно пахло какими-то, распускающимися в темноте цветами. Прогуливающиеся люди, не только лица, но и тела которых  оставались неразличимы в темноте, неконтролируемо сплетничали – это был один из прекрасных вечеров, когда все болтали со всеми, оставаясь незнакомыми. Ногами, на ощупь (главное не сойти с гладкой плитки, иначе забуришься к кому-нибудь на газон, где любят поваляться и поспать отдыхающие – здесь это нормально) я долго бродила, принимая участие в общей беседе, а иногда и подпевая стихийно вспыхивающему то тут, то там пению, пока не забрела в таверну приключений.  Когда-то, когда ходить по окрестностям Конта в одиночку было опасно даже днем, здесь формировались команды, осуществлялся поиск попутчиков по направлениям и просиживали свои штаны наемники в ожидании клиента. Сейчас таверна была занята в основном организацией свиданий вслепую и запрещенных игр.

Единственный столик приключений (а о том, что это он, я узнала из приколотого на входной двери листка с инструкцией) – пустовал. Его я и заняла. Вскоре ко мне подбежала девка – не то дочка, не то внучка хозяина, и еще раз проинформировала, за каким столиком я нахожусь. «Если вы сели сюда случайно, и не хотите ни в чем участвовать – закажите воду – прошептала она. Если вас интересуют позитивные легкие приключения – закажите светлый эль, если что-то потяжелее – темный эль». Я подозревала, что после кружки светлого меня отправят в ближайшее бюро экскурсий, либо вызовут за мой столик представителя этого самого бюро, не забыв включить это в стоимость вместе с комиссией за содействие, поэтому заказала темный. Переключаться так по полной. Хозяин за стойкой о чем-то зашептался с какими-то мутными личностями, как я поняла – выясняли мою подноготную и определяли степень доверия ко мне. Видимо, выяснили не все, потому что ко мне вскоре подсел парень с грязными светлыми волосами и гнилью на нижнем резце и стал задавать наводящие вопросы. Понимая, что от этого зависит, утвердят мою кандидатуру или нет, я старалась отвечать максимально прямо, хотя в иной ситуации ударила бы его мокрой тряпкой по лицу. Посетители удивленно косились – им начинало казаться, что и за этим столиком происходит очередное свидание. После парня ко мне опять подбежала девочка, и известила о том, что единственное приключение из организующихся сейчас – грязное, темное и не совсем отвечает всем нормам закона. От меня требовалось выразить свое согласие и отношение к закону, в очередной раз заказав темный либо светлый эль. Я выбрала темный - в знак того, что согласна закон слегка нарушить. Вместе с элем принесли записку, в которой говорилось, что я должна подтвердить свое согласие действием.

- Леди Извин – уродка! – задумчиво заявила я, спалив бумажку в пламени свечи.