Мастер тысячи дел. Книга первая

Глава пятая. День, когда тронулся лед

Провинция Хима. Небольшой поселок у главного тракта.

Рода закусила губу, тщетно пытаясь подавить слезы, сами навернувшиеся на глаза. А точнее - на один глаз. Второй заплыл практически моментально, девушка чувствовала, как набрякли бровь и веко. Горячий, пульсирующий жар распространился на всю левую половину лица, от чего Роде казалось, что распухла даже щека. Сжав кулаки, Рода опустила голову. Чувствуя как сердце сжимается от страха, она обреченно вздохнула.

А Ёшка в это время судорожно соображал, как лучше поступить. Он мог закричать, мог и оттолкнуть Нанку, мог побежать к Роде, чтобы прикрыть ее собой, но... Сейчас все, находящиеся на площади, походили на свору бешеных псов, почувствовавших добычу. Ёшка ни раз и даже ни два наблюдал за подобным и это вызывало отвращение. Нет, он не был святым, он понимал, почему так происходит, ведь и сам он был простым человеком. Глядя на то, как некоторые, придя в себя после непродолжительного шока, наклонялись, чтобы подобрать камни, мастер поднял руки вверх, показывая, что его могут не бояться и громко сказал:

- Прекратите!

Глубокий, хорошо поставленный голос словно громом разорвал гнетущую тишину. На Ёшку обратили внимание, но взгляды все еще выражали замешательство, а значит если сейчас он, Ёшка, упустит момент, Роду просто закидают камнями и сделают это быстрее, чем мастер придумает что-то еще. Набрав в грудь побольше воздуха, Ёшка с укоризной посмотрел на госпожу Нанку и строго спросил:

- Разве я не говорил Вам, что сестрица моя больна?

Нанка гневно посмотрела на мальчишку, который нагло втерся в доверие и обманул ее. Да что там обманул! Блудница сидела за ее, Нанкиным столом. За этим столом Нанка потчевала вкусными пирогами своих внучат. Милых, наивных и невинных детей!

Открыв рот, Нанка была готова накинуться на лжеца с кулаками, а он посмотрел ей в глаза и тихо сказал:

- Мы благодарим за гостеприимство и покинем ваш поселок немедленно. Не преследуйте нас.

Будь на его месте кто другой, слова так и остались бы словами, но Ёшка сказал так, что сразу стало понятно - поступи хоть кто-то иначе, пожалеет об этом всенепременно. Мастер холодно кивнул старосте и спокойно направился к Роде, которая так и стояла, опустив голову вниз. Подойдя к девушке, Ёшка накинул на ее голову капюшон и подтолкнул в сторону леса. С холодной жесткостью мастер внимательно смотрел за каждым, мимо кого походила Рода, а последний взгляд Ёшка бросил на склочного старика, лицо которого буквально раздулось от гордости. Этот мимолетный взгляд заставил Ноя сжаться, как если бы его окатили ледяной водой.

Когда они наконец-то покинули поселок, Ёшка позволил себе расслабиться и облегченно вздохнуть. Если честно, он не верил в то, что им удастся вот так просто выбраться, но видимо деревенские не до конца пришли в себя, посему и отпустили их, молча буравя осуждающими взглядами удаляющиеся спины. Завопи дед снова, на них бы наверняка обрушился град камней.

Когда Рода вышла на небольшую полянку, Ёшка мягко дотронулся до рукава ее плаща и сказал:

- Я хочу посмотреть на твой глаз.

Девушка упрямо мотнула головой и даже попыталась оттолкнуть руку мастера, когда тот пытался стянуть с нее капюшон. Зло сжав губы, Ёшка, сам того не желая, резко сказал:

- Прекрати немедленно!

Рода дернулась и безвольно опустила руку. Сняв капюшон, мастер взял девушку за подбородок и приподнял повыше. Картина предстала нерадостная. Бровь была рассечена, под ней и на веке кровь спеклась бурой корочкой. Темно-бордовый отек распространился на пол-лица и было видно, что Роде больно. Угрюмо нахмурившись и поджав губы, Ёшка покачал головой. Все веко распухло и было сине-бордовым, узнать сейчас, насколько сильно травмирован глаз было невозможно, а значит придется верить в лучшее и ждать, пока отек спадет.

Ёшка присел на корточки и скинул с плеча сумку. Покопавшись в ее недрах, мастер извлек кулек вощенной бумаги, в котором была толченная трава, собранная в болотах лесов, что окружают Великий кряж. Показав девушке кивком, что она должна присесть рядом, Ёшка отсыпал щепотку травы в ладонь и плеснул немного теплой воды из фляги. Помяв колючую кашицу пальцами, мастер взял Роду за подбородок и приподнял лицо так, чтобы на раненный глаз падало как можно больше света. Аккуратно, насколько было возможно, Ёшка намазал отек бурой жижей. Осмотрев внимательно дело своих рук, мастер удовлетворенно кивнул:

- Хорошо. Придется так походить несколько дней, пока отек не спадет, а там видно будет.

Рода посмотрела на Ёшку единственным глазом и молча кивнула.

Покачав головой, мастер поднялся, сказав:

- Пополнить запасы мы так и не смогли, поэтому сегодня придется быть очень умеренными в еде. - Бросив внимательный взгляд на спутницу, он закончил, - Спать тоже будем под открытым небом, скорее всего. А завтра-послезавтра доберемся до следующего поселка, но тебе придется ждать меня в лесу.

Рода так же молча кивнула и, говоря по правде, эта безразличная покорность судьбе и событиям уже начала выводить из себя. Нет, это конечно замечательно, что характер у девицы стойкий, но не до такой же степени. Даже сам Ёшка, вероятнее всего, получив булыжником в глаз, сейчас если бы и не плакал, то рвал бы и метал точно. А эта просто молчала и смотрела так, как будто прожила уже лет сто в этом мире и от жизни устала так, что словами передать не получится.

Нет, ну в самом деле! Что за бесчувственная такая попалась? Любая другая плакала бы не переставая и трогала распухший глаз, боясь за то, что может совсем ослепнуть, а этой вроде как и наплевать.

Покачав головой еще раз, Ёшка указал путь и молча тронулся. А Рода пошла следом, низко опустив голову и стараясь не показать страха. Конечно, ей было больно, ей было страшно, да только вот запретила она себе бояться. С тех самых пор, как жизнь превратилась в тяжелый, словно лихорадочный сон. Прикрыв на миг уцелевший глаз, девушка грустно улыбнулась - как было бы хорошо сейчас проснуться и понять что все это - выдумка разума, охваченного бредом.