Mausym

Глава 14. Будущее в настоящем

Чернильный мрак на небе сменяет сиреневый рассвет. 
Печальные истории сменяют счастливые. 
Самый лучший день – каждый день. 
Потому что каждый день – это вся твоя жизнь. 


Слёзы высохли, и страх погас, как только солнечные лучи заплясали на потолке. Моя ладонь затекла и вспотела: так сильно сжимал ее Алем. Ему вновь пришлось утешать меня. И именно мое подавленное состояние удержало его от позднего визита в полицию. Уверена, как только он проснется, продолжит настаивать на своем. Но, что-то подсказывало мне, что разрешить всё это смогу только я сама. А привлеку посторонних, так и моя тайна раскроется, кто знает. Мне ничего не остается, как спасти себя самостоятельно. 
Поворачиваюсь на правый бок и улыбаюсь: легко и непринужденно. Глаза мои все еще щиплют от пролитых соленых слёз, но я не в силах сомкнуть веки. Теперь, когда ночь растаяла в ощутимых объятьях утра – солнце тут, в комнате, поселилось на его спящем лице. Тяну свободную руку и вдоль скул и линии рта провожу пальцами, не касаясь. 
В прошлой жизни, я попала в беду, и меня могло спасти только чудо. Кто бы знал, что чудо будет так прекрасно в его образе? 
- Доброе утро, - шепчу я, когда он потягивается и открывает сонные глаза. 
- Ты как? – озабоченно осматривает меня. – Прости, сам не заметил, как заснул. 
- Все в порядке. Ты спал всего пару часов. Поспи еще. Слишком рано. 
Задираю голову выше, предлагая ему свое плечо вместо подушки. 
- Ты точно хорошо себя чувствуешь? У тебя вся шея исцарапана. 
Пальцами касаюсь поврежденной кожи, на ощупь, пытаясь увидеть всю картину, что открывалась ему. От прикосновений царапины немного зудели, в остальном же я чувствовала себя вполне здоровой. 
- Мне лучше, правда. Вот посплю немного, и станет совсем хорошо. Кажется, мой сон только пожаловал. - Вновь хлопаю себя по ключице. 
Тянется и, с великой осторожностью, щекой ложится на мое плечо. Пропускаю его волосы сквозь пальцы, успокаивающе поглаживая их. Носом утыкаюсь в его макушку и устало закрываю глаза. Он наверняка слышит, как под ребрами начинает учащаться биение моего сердца. Мои чувства не скрыть, как днем на небе солнце. 
Огромные крылья небесного цвета волочатся по земле, когда их обладатель неспешно ступает по ней. Поднимается ветер, завывая так громко, что хочется прижать ладони к ушам. Но я не могу. Тяжесть сковала все тело. Незнакомые мне люди тормошат меня, дергая за плечи. Судя по отдаленным их голосам, они спрашивают в порядке ли я. Мурашки осыпают кожу от холода, как если бы посреди лета вдруг поселилась зима. В мыслях прокручиваются события, что снились мне все время, после моего спасения: как меня сталкивают с моста в реку. А сегодняшние люди, словно послесловие всем этим снам. Я хочу уверить их в том, что жива, но не могу отнять своего взгляда от мягких перьев, влачившихся по грязной земле на уровне моего лица. 
Остатки странного сна преследуют меня даже после пробуждения. Я намерена выяснить всё, что случилось в тот день и покончить со всеми неприятностями. Первым делом, мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы убедить Алема не звонить в полицию. Победа осталась за мной, но слишком дорого за нее пришлось заплатить: он нахмурился, бросил самый тяжелый взгляд и покинул наш дом. 
Я его понимаю, в его мыслях мое поведение абсурдное, не поддающееся никакой логике. Все мои слова и действия сбивают его с толку, ведь, по сути, они принадлежат совершенно незнакомому ему человеку – мне. 
Подавив в себе подступающее чувство вины, первым делом, звоню следователю, номер которого, под давлением, сообщила мне мама. Представляюсь и прошу поведать весь процесс следствия, в свою очередь, пообещав всякому содействию. 
Из краткого, но содержательного рассказа следователя мне удалось узнать, что в деле фигурирует подозреваемая, некая Мира Дихан. Мама упоминала ее, ссылаясь на какие-то не существующие для меня события, где она угрожала мне расправой, если я не разорву отношения с Алемом. Фанатка, чей разум затуманила призрачная любовь к своему кумиру. Главной зацепкой считать ее подозреваемой стало ее пребывание в столице, в то время как она была жительницей Алматы, на момент происшествия. За день до нападения, из выписки входящих звонков на мой телефон, были обнаружены звонки с номера, принадлежавшего именно этой Мире Дихан. Паззл обретал все нужные элементы. 
- Я понимаю всё, но… покушение, с целью убить… вам не кажется, что для мотива фанатской одержимости недостаточно? 
- Мы руководствуемся только фактами. 
- Ясно, спасибо. 
- Вы что-нибудь вспомнили? 
- Да, - неуверенно отвечаю. – Как меня спасли, вытащив из реки. 
Выдаю свой сон за воспоминания. 
- Если вспомните еще что-нибудь, то непременно свяжитесь со мной. 
- Да, конечно, - тяжело вздыхаю. – Простите, а вы не знаете, где сейчас находится подозреваемая? Она в Алматы? 
- Вчера должна была вернуться, так как прямых доказательств ее вины у нас нет. Но не беспокойтесь, наши коллеги из Алматы, держат это дело под контролем. 
Она здесь. Она вернулась, и вчера она пыталась задушить меня. Это означает только одно, что я в опасности. Быть может Алем прав, и стоит сообщить о вчерашнем инциденте. 
Переодевшись и захватив с собой сумку, спешу на улицу. Мне звонит Жупар, чтобы напомнить о подготовительных курсах. Я совсем забыла, что должна была отправиться сегодня в центр инструктажа и подготовки бортпроводников. Обещаю, прийти завтра и больше не пропускать занятий. 
Доезжаю на такси к дому, адрес которого сообщил мне следователь. Я убедила его, что разговор с Мирой Дихан пройдет в мирной обстановке и со мной обязательно будет сопровождающий, на всякий случай. Но все это было ложью. Я стою у старой постройки многоквартирного дома совершенно одна. И я так же не уверена, после вчерашнего, что разговор вообще состоится, не то, что на мирной ноте. Меня потряхивает от страха, и я лишь тереблю шарфик на шее, скрывавший кровавые царапины, чтобы как то успокоиться. Подхожу к домофону и пытаюсь убедить себя, что она не станет убивать меня вот так просто среди белого дня. 
Как только пальцы тянутся к цифрам, чтобы набрать номер квартиры, мой телефон звонит, отчего мне пришлось подскочить от неожиданности. Неизвестный номер. Не сразу, но все же отвечаю. 
- Привет, это я, Омир. 
Облегченно выдыхаю, услышав ее имя. Она приглашает меня выпить кофе. И скорее из-за собственной нерешительности завершить начато, я принимаю ее приглашение, отложив свой визит до следующего раза. 
Приезжаю первой и заказываю два охлажденных кофе. Сажусь в самом дальнем углу. Омир приходит, опоздав на целых двадцать минут. Когда я вижу ее, вспоминаю о книге, что она мне дарила. Я ведь так и не нашла ее, даже в интернете. Интересно, чем закончилась эта история? Наверняка, был счастливый финал… или нет? 
Мы мило беседуем, вспоминая мою недолгую жизнь в больнице. И вскоре я нахожу покой в ее обществе. 
- Как там мистер «Крепкий орех»? 
Я давлюсь своим кофе, услышав это сравнение. Смеюсь, вытирая подбородок бумажной салфеткой. 
- Ну, наконец-то рассмеялась, а то сидишь не живая, как в те первые дни. 
- Все хорошо… почти, - улыбаюсь и предлагаю заказать по тортику. 
- Что, на этот раз, ты сделала? – закатывает глаза. 
- Почему это, сразу я? Быть может,… он не понимает меня. 
- Быть может, ты не объясняешь ему, чтобы он понял. 
- Быть может, я не могу… 
Мы смотрим друг другу в глаза, словно дочитывая не высказанные вслух мысли. Сложно игнорировать тот факт, что в Омир плещется целый океан понимания. Она слышит мои чувства, а ее слова пропитаны прячущейся от меня истиной. 
Я решаюсь на немыслимый шаг, высказать ей все свои опасения и тревожившие меня мысли. Не знаю правильно ли это вверять свои тайны совершенно незнакомому мне человеку, но мне так нужен совет. И никто, кроме Омир, не кажется мне таким надежным, даже я сама. 
Когда я заканчиваю свое сбивчивое, нарушенное какой-либо хронологической последовательностью, повествование, она только легким движением руки расправляет юбку своего белого платья, по фасону и цвету похожего на мое собственное. 
- И ты думаешь, что эта Мира Дихан, хочет убить тебя? 
- Она напала на меня вчера! – повторяю я, срывая с шеи легкий, цветной шарфик. – Смотри! 
- Нет, я имею в виду, ты веришь в это? 
- Да,… а кто, если не она? – сбавляю обороты. 
- Ты говорила другое в больнице, помнишь? – опускает глаза. 
- Но! Но… - теряю все свои предположения в одном ее простом вопросе. 
Расплачиваюсь на кассе за напитки. Кассирша вежливо спрашивает меня, не хочу ли я завернуть второй кусок тортика с собой. Тогда я оборачиваюсь назад. Только замечаю, что Омир не притронулась к своей порции. 
- Нет, спасибо. 
После обеда, отменяю свои курсы плавания у Тати и запираюсь дома. Из мыслей не выходят слова Омир. Перед тем, как проститься, она спросила меня, зачем я ищу правду, что мне это даст. 
- Но ведь правда нужна всем. Это как важный замысел всей нашей жизни, - без колебаний, сказала я. 
- Даже если она будет несовместима с твоей жизнью? 
- Несовместима? Как это? 
- Если все карты биты, они отправятся обратно в колоду, но пока идет игра, этого не нужно бояться. 
Что она имела в виду? Правильная мысль, как слово на языке, вертелось где-то по близости, но никак не могло достичь своей цели. 
Включаю плей-лист на всю громкость, чтобы музыка заглушила все мысли. Тот самый смутивший меня прежде исполнитель Скриптонит. Но на этот раз я слушаю его наедине с собой и все иначе. Необычайная смесь звучания разных музыкальных инструментов. Все жанры, как человеческие жизни - уникальные и противоречивые, сливались в одно, создавая холст нового мироздания, поселившегося за гранью обычного понимания. Это, как голос Алема, заступающий за рубежи души. Сложно объять словами тот мир, что создает их музыка, можно только прочувствовать. 
Я притворяюсь, что все в порядке, когда Алем возвращается домой. Лепечу, рассказывая нелепости, чтобы заполнить тишину и грею ужин. Мне хочется, чтобы и он притворился, подобно мне, но этого не происходит. 
- Тебе нужно вернуться к маме, в Астану. 
В его интонации чувствовалось, что он произносил это предложение множество раз прежде, чем сказать мне. В каждом слове сквозила твердость и решительность. 
Повисла тишина. Как бы мне хотелось заполнить эту тишину музыкой и исправить реальность. 
- Это потому что ты переживаешь, как я буду одна? Без тебя? 
Через неделю после дня моего рождения у его группы должен был начаться тур по стране, который продлится месяц. Наверняка, его опасения вышли за рамки обычного беспокойства, после вчерашнего нападения. Я стараюсь понять его, как он просил меня, когда я лежала в больнице. 
- Не переживай. Все будет в порядке. Я буду жутко занята, ведь скоро придется вернуться на работу. Еще есть мои походы в бассейн. А да, кстати, помнишь Омир? Эта медсестра из больницы, в которой я лежала. Она переехала недавно в Алматы, и оказалось, что живет неподалеку. Я буду слать тебе по тысячу сообщений в день о том, как мои дела. – Дабы закрепить свои слова уверенностью, улыбаюсь после сказанного. 
- Ты не понимаешь. Если с тобой что-нибудь случиться… 
- Ничего не будет. 
- Откуда такая уверенность? – вскакивает на ноги, раздраженно размахивая руками в стороны. 
- Тебе не о чем переживать, - стараюсь вложить в свои слова больше убеждения и искренности. – Я половину месяца буду в разъездах. 
- Это никак не решает тот факт, что ты будешь возвращаться домой в одиночестве! 
Тяжело выдыхает и, повернувшись ко мне спиной, подходит к окну. 
- Ну, хочешь, я буду оставаться ночевать в аэропорту в комнате отдыха для персонала? Так, устроит? 
- Это возможно? – немного смягчившись, спрашивает в ответ, не оборачиваясь. 
- Да, конечно, - подхожу ближе. На самом деле, я не уверена в своих словах. Наверняка, есть ряд процедур, которые нужно пройти прежде, чем получить это койко-место на длительное время. Но прямо сейчас, чтобы успокоить его, я готова обещать все, что угодно. 
- А ты обещаешь? 
То маленькое сомненье, что раздулось между нами мгновение назад, благополучно сдулось до едва ощутимого. Подбираюсь к нему еще ближе и, заведя руки, обнимаю его за талию, щекой прижавшись к спине. 
- Обещаю, - едва слышно, говорю я. 
Мы снова пьем теплый, сладкий какао и смотрим кино до поздней ночи. Идиллия нашего дома. 
Когда приходит время ко сну, Алем топчется в моей комнате, под предлогом помочь расстелить постель. Я не могу сдержать улыбку, таким милым он был в эту минуту. 
- Можешь остаться охранять мой сон? Мне страшно. – Я вру и вру очень неправдоподобно. 
- Ты же не боишься оставаться одной на месяц в квартире, а сейчас хочешь сказать, что боишься спать в соседней комнате? – морщит нос, улыбаясь. 
- На самом деле…, - таинственным шепотом говорю я. – На самом деле, подкроватных чудовищ я боюсь, куда больше, чем обычных преступников. 
- И ты молчала об этом все это время? – театрально прикрывает раскрытый рот ладонью. 
- Немного стеснялась. 
Опускается на колени и заглядывает под кровать, а затем с самым встревоженным выражением на лице, смотрит на меня. 
- Один точно есть. Думаю, мне ничего не остается, как спать здесь. 
Довольно хихикает и лезет под одеяло. 

Для следующей недели происходит слишком много событий. 
Как я и убеждала Алема, отныне я была слишком занята самой жизнью, чтобы бояться кого-то и прятаться. Утренние, увлекательные курсы у Жупар плавно переходили в обеденные посиделки с Ару и Нурай, а после я спешила со всех ног, чтобы успеть на занятия плаванием с Тати. Последнее давалось мне самым сложным, потому что учитель из Тати, в сравнении с Жупар, был слегка жестоким. Она не придавала значения моему нытью и просьбам дать возможность передохнуть. После занятий с ней, я возвращалась домой уставшей, но все же, силы для полуночных танцев с Алемом, я находила. 
Это был самый счастливый, осознанный отрезок моей новой жизни. 
Ближе, к выходным, я все же решилась посетить дом той самой Миры, и как советовала мне Омир, самой убедиться в том, является ли она для меня опасностью. Поджилки тряслись и голос мой был сдавленным, когда в домофоне раздалось «Кто это?». Но несмотря на все убеждения, она все же вышла на улицу, чтобы встретиться со мной. 
Темные волосы, худощавого телосложения и ростом чуть выше меня. На бледном лице под глазами проглядывали темные круги, буквально въевшиеся в кожу. Выглядела она немного неопрятно, будто только проснулась или долго не выходила на свежий воздух. 
- Знаешь меня? – крепче сжимаю лямку от сумки на плече. 
Вопрос был глупым, но это все, что пришло мне в голову. Все потому что я была 
сбита с толку. Не так я представляла себе свою обидчицу. В глазах столько обиды, будто это она была жертва, а не я. 
- Мне искренне жаль, что рядом с Алемом такое гнилье, - злая усмешка коснулась ее губ. 
Она сидела на скамье, а я стояла напротив. 
- Не понимаю откуда столько злобы? – отчаянно проговорила я. – За что ты так меня ненавидишь? 
- Ты ломаешь мою жизнь! И еще спрашиваешь? 
- Я? Может ты сама это делаешь? Что мне до твоей жизни? Нельзя получать что-то или кого-то только потому, что ты этого хочешь. Это неправильно желать кому-то зла, только потому, что не понимаешь и не принимаешь их чувства во внимания. Люди – это не тряпичные куклы, с которыми можно играть. 
- Себе это скажи... – снова кривая улыбка. – Ты Алему тоже заливаешь эту дичь? 
- О чем ты? – раздраженно топаю ногой, забыв об осторожности. 
Но она никак не отреагировала. 
- Меня сейчас вывернет от твоего притворства. Говори, что хотела и оставь меня в покое. 
- Я о том же хотела попросить. Прекрати преследовать меня, иначе я сообщу следователю о том, что ты напала на меня и пыталась задушить. 
С ее губ слетает потрясенный вздох. Глаза округлились, и теперь в них отчетливо отражалась ненависть. 
- Уау, ты действительно пугающая… 
Я пошатнулась от ее слов, словно от удара и что-то перевернулось во мне, когда я заметила ее слезы. Что-то не сходилось в этой картине.