Мажор для заучки

Пролог. От любви до ненависти один шаг, а от ненависти до любви?

– Нет, нет и ещё раз нет, цветочек! Здесь должен быть минус, а не плюс, жирный такой минус. Это такая палочка горизонтальная, если ты не в курсе. Поэтому твоя математическая модель и выдаёт всякую фигню вместо адекватной корреляции между дисциплинами. Как можно быть такой тупой? Хотя, чему я удивляюсь, ты же смазливая блондинка…

Максим Юрьевич нервно растирает ладонью уставшее лицо, а я с усердием поправляю выбившуюся из тугой причёски прядь светлых волос. Хоть перекрашивайся из-за этого предвзятого стереотипа.

Два часа ночи и три чашки поганого кофе из местного автомата дают о себе знать. Он и без того срывается на меня по поводу и без, даже когда в хорошем настроении, а ускоренная подготовка к публикации статьи в международном журнале так вообще сделала из него беспощадного зверя, смотрящего на меня как на законную добычу, в которую так и хочется вонзиться клыками и растерзать на куски.

– Цветаева… – робко поправляю я его уже в который раз.

Прекрасно знаю, что это замечание взбесит его ещё больше, ведь мой научный руководитель намеренно коверкает мои имя и фамилию, чтобы в очередной раз поиздеваться, но сейчас мне на это плевать. Инстинкты самосохранения отошли в сторонку и боязливо смотрят из-за угла, в то время как не меньшая усталость и злость, чем у преподавателя, так и распирают меня изнутри. Пусть скажет спасибо, что не огрела его учебником по тупой башке, а ограничилась лишь кротким вежливым комментарием.

– Что ты там опять мямлишь себе под нос? Я тебя не слышу, говори громче! – тумблер раздражения выкручен на максимум, ещё чуть-чуть и у моего преподавателя и начальника в одном лице начнёт дёргаться глаз.

А мне каково каждый день бок о бок работать в подчинении с таким тираном? Да ещё и помалкивать на каждый его едкий, сочащийся сексизмом и злобой ко всему женскому роду комментарий! Всё, хватит с меня!

– Я сказала, меня зовут Маргарита Цветаева, и вам это прекрасно известно! – встаю из-за стола и пытаюсь поравняться с ранее нависающим надо мной и довлеющим своим авторитетом мажором, который возомнил себя учителем. – Не цветочек, не розочка, не маргаритка, не ромашка, а Маргарита Ивановна Цветаева!

Хлопаю по столу ладонью для пущей убедительности, но он в ответ лишь прыскает ехидным смехом мне в лицо.

Рада, что повеселила. Хотя нет, не рада.

Конечно, рядом с таким здоровенным двухметровым шкафом с антресольками в виде широких размашистых плеч я кажусь крошечной и незначительной, но это не значит, что меня можно унижать и втаптывать в грязь. Мы коллеги, чёрт возьми!

Я не нашкодившая второклашка, а он не моя первая учительница, чтобы так меня отчитывать. Да, я в его непосредственном подчинении, его аспирант и помощник, но тоже здесь работаю и закончила институт с красным дипломом, между прочим. Я была одной из лучших на своём курсе. Единственной девушкой при том, но всё же как-то справилась с толпой окружающих меня мужчин, как сокурсников, так и преподавателей, справлюсь и с тобой, гадёныш!

– Ты такая смешная, когда злишься. – лыбится и смотрит мне прямо в глаза, затем упирается взглядом в губы, которые я инстинктивно облизываю, и скользит им вниз прямо в вырез моей блузки.

Я и пискнуть не успеваю, как Максим Юрьевич ловко подхватывает меня ручищами за талию, крепко до боли сжимая, и усаживает задницей на свой рабочий стол. В наглую задирает на мне юбку, вклиниваясь торсом между ног, и ягодицы обдаёт лёгкий холодок стекла, под которым мой научный руководитель скрупулёзно разместил таблицы с константами, различные графики и формулы.

Пытаюсь свести ноги вместе и одёрнуть юбку, но сильные мужские руки не позволяют мне этого сделать.

– Тебе не идёт эта строгая причёска. – он вынимает одну за другой шпильки из моих волос, и белокурые локоны распадаются по плечам, принося облегчение коже головы и вызывая табун мурашек по спине. – Так-то лучше.

– Максим Юрьевич… – блею, как самая натуральная овца.

– Я её трахнуть собираюсь, она мне тут максимюрьевичает. – разочарованно качает головой и улыбается.

Просто констатация факта. Спасибо, что спросил, как говорится.

В висках пульсирует, а в грудной клетке глухо бьётся о рёбра сердце в беспорядочном ритме. Лицо пылает, дыхание учащается.

Попытки скинуть с себя цепкую хватку рук изначально была обречена на провал. Я намного слабее этой груды мышц, скалой нависающих надо мной. Чувствую каждый мускул, выступающий из-под рубашки, в низ живота упирается что-то большое и твёрдое, но я боюсь опустить вниз глаза.

Слишком неожиданно и резко язык Максима Юрьевича врывается в мой распахнутый от удивления рот. Он буквально насилует меня им, не позволяя сомкнуть губы, до боли прикусывая, настойчиво сминая их. Требовательно, жадно, тщательно исследует.

Хватает меня за шею сзади и удерживает так, что мне приходится отвечать на поцелуй, не имея возможности отстраниться или отвернуться.

Ледяное прикосновение мужских рук к моей горячей коже заставило миллионы мурашек пробежаться по телу.

– Отвечай мне. – требует, приказывает и снова жалит поцелуем.

Он лишь на долю секунды оторвался от моего рта и впился снова, издавая приглушённый рык, словно раненый зверь.

И я ответила. Ответила, как умела, точнее никак. Просто позволила ему беспрепятственно разгуливать своим требовательным языком по моему рту, перестала сопротивляться и смыкать зубы.