Мазохист

Мазохист

Он почти слился с поверхностью стены. Модная рельефная штукатурка царапнула кожу на плечах, вонзилась в ягодицы и бок, норовила ободрать лицо. Он не возражал, это даже нравилось ему. Это подарок, который Она, сама того не зная, делает для него.

На улице стремительно темнело, это значит, Она скоро придет. Он давно изучил ее вечерний распорядок, знал все нюансы наизусть, до мельчайших тонкостей, научился ощущать, когда нужный автобус покажется на дороге, приблизится, станет на остановке, откроет дверь, и меж распахнувшихся створок скрипящего металлического контейнера покажется Она. Выйдет, глядя строго вперед, обогнет край клумбы, поправляя выбившуюся из прически волнистую прядь, вступит во двор, пройдет 30 метров до своего подъезда, плавно раскроет дверь и скроется за ней. Не видя его. Как обычно, не видя его.

Он не был уверен, хочет ли, чтобы Она заметила его. Было что-то притягательное в этом ежедневном ожидании у ее дома, в этих минутах, которые так мучительно-медленно текли, в этом вжимании в стену и царапинах, постоянно присутствующих на его щеке и плечах. Он не позволял им исчезать – плотно вжимался в штукатурку, терся о нее, создавал новые, покрывая себя нитями шершаво бурых полос. Ему нравилось представлять, что их оставляют ее коготки. Он представлял, как ее безупречно красный острый маникюр, прячась за мягкими подушечками пальцев, нежно скользит по его лицу, ласкает его лишь затем, чтобы неожиданно впиться, вонзить ногти в кожу и, мурлыча рыком голодной львицы, медленно ее раздирать. Сделать по три царапины на каждой щеке, вытащить окровавленные коготки, вонзить их рядышком и снова провести вниз, вспарывая кожу. От этих фантазий у него неизменно вставал член. Член стоит и сейчас, когда он, прижимаясь к колючей стене, дожидается ее.

Он встретил ее случайно, два месяца назад. Слонялся без цели после сорвавшейся рабочей встречи, не желая ехать в свою пустую квартиру и пялиться в пустой экран. Шатался по улицам, особо не разбирая, куда забрел, в какой-то момент зашел во двор и прислонился к одному из домов, так как почувствовал, что несколько выпитых бутылок пива кандалами повисли на ногах. Поднял голову и тут Она. Идет, нет, шествует по двору, словно это подиум, созданный специально для нее. Голова гордо поднята, смотрит прямо перед собой. Остроносые туфли на каблуках. Черная юбка чуть за колено, белая блузка, в руке кейс. В тот вечер он даже не запомнил ее лицо. Стоял, прилипнув к стене, провожая глазами ее силуэт. Как стоит сейчас и много вечеров подряд. С эрегированным членом, который, каким-то непостижимым чутьем, первым «видел» ее.

В первые недели, обтираясь о стену в ожидании, он представлял, как на следующий вечер подойдет познакомиться с ней. Сразу же произведет впечатление, обольстит, покорит, договорится о свидании, которое они, по взаимному согласию, проведут в кровати, безудержно трахаясь всю ночь. Его неутомимый член, не нуждаясь в отдыхе, раз за разом будет удовлетворять ее, а Она…

На этом моменте фантазия неизменно давала сбой. Он «видел» ее стонущую, дрожащую, извивающуюся под собой, но это не возбуждало его. Хотелось другого, но чего – он никак не мог понять. Пока однажды, вернувшись после «встречи» с ней и коротая оставшееся до сна время механически клацая пультом, не наткнулся на рекламу какого-то секс-шопа с какой-то бабой, затянутой в латекс с головы до ног (в прямом смысле слова, костюм закрывал ее полностью, оставляя лишь прорези для глаз) и хлыстом к руке.

Глядя на этот хлыст, он вдруг совершенно неожиданно ощутил, как по телу начинает разливаться неукротимый жар. Жар рос, распространялся, искал выхода, вынуждая признавать, как его нутро хочет, даже требует, чтобы эта плеть оказалась в ее руках, обжигая его кожу, ударяя по ней, разливая по телу боль. Еще и еще. Чтобы она привязала и обездвижила, а затем порола его.

Пока футболка не превратится в клочки.

Пока из рассеченной кожи не проступит кровь.

Пока он не сможет терпеть.

Пока…

Он не заметил, когда запустил руку в штаны и принялся унимать этот жар. Опомнился лишь, когда его скрутил оргазм, выплевывая залпы спермы на ткань боксеров. Тело ныло, будто его действительно вдохновенно отходил хлыст. Он позволил себе стечь на сиденье дивана, расплыться по нему, закрыть глаза и вспомнить фантазию еще раз, одновременно задавая себе вопрос «почему»?

Действительно, почему?

Ранее его не интересовал подобный секс. Даже теоретически, даже гипотетически, никогда. Женщина-доминант, с плетками, стеками, веревками, кляпами и прочими девайсами, которыми она, смакуя, будет терзать его тело. Ну нет, никогда! Эта была только фантазия, единственная и все. А член снова встал. Что за…? И воображение предательски продолжает подкидывать образы, каким способом он может отдаться ей.

Возможно поэтому он так и не решался к ней подойти. Вжимался в стену, фантазировал, возвращаясь домой, неизменно дрочил. В последние недели он начал делать это прямо под ее домом, сначала после того, как Она пройдет, потом во время, теперь уже начинал до. Темнота скрывала его, прятала его тело, не давая возможности разглядеть, чем там занимается его рука. И рука пользовалась полученной свободой вовсю, сопровождая фантазии, которые он не решался попробовать воплощать. Да и как это возможно, Она, услышав подобное, скорее всего будет шокирована и сразу же откажет ему. И он больше не сможет видеть ее. Никогда.

Задумавшись, он, первый раз за эти месяцы, пропустил появление автобуса, заметив ее уже при входе во двор. Точнее ее «заметил» его член, который мгновенно налился, распрямился, встал и принялся требовать освобождения из штанов. Привычными поглаживаниями он постарался его усмирить, затем, чувствуя, как воображение поспешно заполняется образами, усиливая его возбуждение, стремительно расстегнул ширинку, запуская руку вовнутрь. Пенис уже почти вибрировал, но руке добраться до цели не удалось. Ее накрыла чья-то чужая рука, на долю секунды он подумал, ее.