Меч мертвого генерала

Меч мертвого генерала

Они почти успели. Окутанные темными, почти черными грозовыми облаками вершины гор Лай уже вставали вдалеке на горизонте, отмечая границу союзного княжества Бо-лан, откуда дорога в Ичхоль совсем безопасна и пряма как полет стрелы. Когда один из воинов вдруг гортанно вскрикнул, привлекая внимание, и вытянул руку с зажатой в ней камчой, указывая на север. Туда, где в неверном дрожащем мареве полудня обозначилось едва заметное облачко пыли, движущееся параллельно их каравану.

Сотник Шэнг пробормотал что-то неразборчивое себе под нос, сплюнул в пожухлую степную траву под копытами коня и, взмахнув плеткой, устремился в голову колонны, на ходу отдавая отрывистые команды и собирая встревоженных воинов вокруг себя. Старый Хон Ак Чхэ проводил его вмиг потяжелевшим взглядом и попытался подстегнуть пару понуро плетущихся лошадок, тащивших повозку ичхольцев. Но старая разбитая телега лишь натужно скрипела огромными, в человеческий рост колесами, шатко раскачивалась из стороны в сторону, прыгая на ухабах, а разрыв между нею и отрядом жунских всадников, сбившихся плотной кучкой впереди, лишь продолжал возрастать. Когда же по правую руку, южнее показалось еще одно стремительно увеличивающееся в размерах облако пыли, в котором уже отчетливо сверкнули отсветы металла и земля ощутимо задрожала, возвещая о приближении большого отряда степняков, жуны и вовсе с гиканьем пришпорили коней и, не оглядываясь на вверенную их заботе повозку послов, во весь опор понеслись вперед, в сторону спасительных гор.

– Стойте! Стойте! Вернитесь, мерзавцы! – Чо Сонк Мин, единственный из ичхольцев, ехавший верхом, тщетно пытался дозваться обратившихся в бегство всадников Северной Жун.

Он проскакал, наверное, с два десятка лэн следом за ними, смешно трясясь в седле, размахивая руками и гневно потрясая охранной грамотой с печатью жунского вана, пытаясь воззвать к их совести и воинской чести. Напрасно.

– Что нам делать? – Ким Рёк, сидевший рядом с Ак Чхэ, младший из членов ичхольского посольства, схватился за подвешенный к поясу меч. Расширенные от нервного напряжения зрачки юноши требовательно впились в лицо старого воина.

Но тот лишь устало вздохнул, отпуская вожжи и позволяя повозке наконец остановиться. Пытаться убежать от неминуемого было уже бессмысленно.

– Трусы! Ничтожные жалкие трусы! Отбросы с самого дна глубочайшей из выгребных ям той помойки, что зовется Северной Жун! – стонал Сонк Мин, возвращаясь к товарищам. Его руки мелко тряслись, тубус с подорожной едва не выскальзывал из судорожно перебирающих его тонких ухоженных пальцев царедворца.

Ак Чхэ, прищурившись, посмотрел на север.

– Еще есть шанс, что они не заметят нас и проскачут мимо, увлекшись погоней за жунами, – пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Нам остается лишь молиться Небу.

Он ошибся. Или возносить молитвы богам следовало начинать намного раньше. От отряда на севере отделилась небольшая группа и направилась точно к застывшей посреди степи повозке. Над головами всадников плыло синее с черным свившимся в кольцо змеем знамя.

– Шуньбийцы, – Ак Чхэ скривился, словно съел что-то кислое. – Плохо. Очень плохо.

– Мы будем драться! – горячо выдохнул Ким Рёк, с лязгом наполовину извлекая меч из ножен. – Мы...

Сонк Мин шумно сглотнул.

– Убери оружие, болван! – рыкнул Ак Чхэ. Он положил руку на рукоять меча мальчишки и с силой задвинул его назад в ножны.

– Но мы не можем... просто так сдаться... без боя... – Ким Рёк переводил растерянный взгляд с одного старшего товарища на другого.

– Какого боя? – проворчал Ак Чхэ, спрыгивая наземь и расстегивая пояс с мечом. Тот с глухим стуком упал в примятую колесами телеги траву. – Втроем мы ничего не сможем им сделать, только наверняка погубим нашу миссию. Вспомни о том, что и куда мы везем! – Он обернулся к мальчишке и взмахом руки велел ему последовать его примеру. – Миссия важнее гордыни, Ким Рёк. И важнее жизни. Только трусы ищут спасения в бегстве или смерти. – Повернулся в сторону уже почти исчезнувших из виду жунов, дернул щекою. – Хотя обычно это одно и то же.

Сонк Мин, еще раз грязно выругавшись, слез с седла и первым опустился на колени подле Ак Чхэ, низко склонив голову и зачем-то держа перед собою в вытянутых в сторону надвигающихся степняков руках охранную грамоту владыки Северной Жун. Старый воин еще раз обжег поникшего мальчишку суровым взглядом и, кряхтя от боли в изношенных суставах, так же преклонил колени. Двумя ударами сердца позже слева от него бухнулся в дорожную пыль и Ким Рёк. Меч юноши, так и оставшийся в ножнах, лег на землю рядом с ним.

Дрожь земли, топот копыт и лязг конской сбруи безудержным всесокрушающим валом накатывались прямо на них. Грозя смять, втоптать, обратить в ничто три жалкие человеческие фигурки, застывшие на коленях подле высокой, забранной в черный шелк повозки. Казалось, всадники и не думают останавливаться или хотя бы замедлять свой бег, а в самом деле собираются промчаться прямо сквозь них! Меч Ким Рёка дрожал и подпрыгивал в такт ударам конских копыт, словно живой с каждым разом немного отползая прочь от своего хозяина. Земля безжалостно била в колени старого Ак Чхэ, заставляя того скрежетать зубами. Сонк Мин все ниже склонялся подобострастном поклоне, плотно сжав обратившиеся в тонкую ниточку побелевшие губы.