Медальон Луны

Глава 2. Либо «Серый волк» нынче не тот, либо «Красная Шапочка» из меня вышла хреновая…

«Не иметь ни одной мысли и суметь ее выразить –

 вот как становишься журналистом!»

*неизвестный*

К своему удивлению, обморок обошёл меня стороной, никак не оправдывая глупую потерю очков.

Пусть я и дрожала, будто последний осиновый лист осеннего ветра, находясь в пресловутом морозном январе, отключаться сознание напрочь отказывалось.

Может, дело было в нереальных размерах хищника, а может, в том факте, что в зубах мохнатого чудовища застряла чёрная шапка, которую он мне тыкал в руку, но невозможность происходящего всё больше и больше убеждала меня в конкретном обморожении.

«Я заснула где-то на снегу? Замерзаю от холода… и это мне сниться?!»

Волк зарычал, недовольный, что я его игнорирую, и все факты разлетелись в пух и прах, не выдержав панического страха.

– Ммм… ты же хорошая собачка, правда?

Животное с таким возмущением посмотрело мне в глаза, что страх незаметно отступил, и мне даже стыдно стало.

С конкретным ощущением, что у меня поехала крыша, извинилась:

– Ппппрости…те… конечно, нет… Какая ещё собачка?! Такого здоровенного волка я ещё никогда в жизни не видела… – по мере приближения морды «санитара леса», надо напомнить – чудовищного размера, мой голос истончался, и в конце фразы так и вовсе сменился на писк.

Отсветы факела отражались в глазах серого, практически белого хищника, а в голове проносились мысли о спасении, мешая кадрам славных минут жизни попрощаться со мной.

Я предчувствовала скорую смерть… а так не хотелось погибать!

Мозговая активность пробудилась, зажигая светильники тараканов обратно.

«А если ему в морду пихнуть горящий факел? Он перестанет приближаться?»

«Ага», – откликнулся самый язвительный из пришедших в себя мозгошмыгов. – «Приближаться он перестанет… Ему же некогда будет! «Жрать глупых дур» – дело не быстрого свойства!»

Когда в руки ткнули жёсткой вязкой мужской шапки, на рефлексах подхватила головной убор, изумлённо рассматривая животное, фыркнувшее мне в лицо.

Отброшенный в сторону факел потух.

Мне показалось, что волк считает меня глупой идиоткой, при этом остаётся просто до безобразия снисходительным.

Пока я натягивала чужую шапку, в душе молясь, чтобы принадлежала она не прошлому ужину этого огромного телёнка, меня, как любого другого представителя человечества, терзали недовольства.

«Животные такими не бывают!»

Волчара, тем временем, убедившись, что я выполнила его требование, развернулся на сто восемьдесят градусов, внимательно поводил носом в воздухе и, повернув голову в мою сторону, возвёл глаза к небу.

Клянусь! Именно возвёл глаза к небу! Можно было подумать, что эта громадина сокрушается нелепостью ситуации, не понимая, как можно заблудиться в Сокольниках!

Конечно, доля правды в этом наблюдении есть, всё-таки, парк не слишком большой, да и освещение фонарей выключили сравнительно недавно, но для «лимиты» из Кольчугино оправданий не требовалось! Даже не обязательно жаловаться на топографический кретинизм.

– Тем более перед собакой, – буркнула тихо, но меня услышали.

Волчара грозно рыкнул, тут же отворачиваясь и устремляясь вперёд, и мне стало по-настоящему страшно.

«Он меня бросит…»

– Стой! ПРОСТИ! Эй!

Бежать на окоченевших ходулях, в которые превратились мои ноги, было сложно. Про «угнаться» я вообще молчу.

Не прошло и пяти минут, как хвост волка в последний раз мелькнул между деревьями, и я пришла в полное отчаяние.

Чаша моего самообладания переполнилась.

– Не бросай меня! Пожалуйста!

Рухнув на снег, разревелась в голос.

Подобную реакцию отчаяния я позволила себе впервые за всё время, что себя помнила.

Если кто-то из знакомых и думал, что мой характер – сталь, а я девушка – железобетон, то сегодня их бы постиг шок. Кажется, я совсем сдалась… впервые!

Конечно, в моей жизни, как и в жизни многих других людей, было предостаточно моментов, чтобы пустить слезу, только, не знаю почему, считала подобную реакцию на происходящее нецелесообразной до этой минуты.

Родители мои погибли, когда мне было три года, как рассказывала бабуля, поэтому их похороны я не помню. С мелкими неудачами единственный оставшийся родственник учил меня бороться, добиваясь поставленной цели, а болезни, ранки или ушибы просто нужно вылечить, да и заживали они на мне довольно быстро.

Да, было пару раз, когда я находилась на грани, готовая разрыдаться от обиды. Это случилось как раз после того,  как в нашу школу перевёлся Стефан Снарский, который быстро стал популярным «принцем», при этом, непонятно за что взъевшимся на «очкастую ботаншу». Но я всегда держалась! Пускай и из последних сил, но держалась!



Отредактировано: 16.02.2019