Медальон Луны

Глава 3. Земля вращается вокруг мажоров, а не солнца

«Вот потому я никогда не завидовал мажорам.

Трудно жить, когда восторг от исполнения

обычного желания тебе чужд

 из-за его «легкоисполнимости».

Поневоле начинаешь хотеть странного…»

*Максим Крамерер*

– ГДЕ ТЫ БЫЛА?!?

Возмущение Ирки, обрушенное на меня в перерыве между второй и третьей парой занятий, было настолько негодующим, что я, возможно, простила бы побег Маяковой, если бы до сих пор не ощущала холод внутри себя, так и не отогревшись под одеялом кошмарной двухъярусной кровати небольшой комнатушки общежития МГЛУ за те два часа, оставшихся мне до начала лекций.

Мечты о горячей ванной так и остались мечтами. Оборудованные душевыми кабинками… эмм… комнаты общественного пользования общежития были лишены такой простой в наше время опции, как белая ванна, но это и к лучшему.

«Неизвестно какой заразы нахваталась бы, отогрев продрогшие косточки в эмалированной ёмкости, в которой за сутки перебывало бы больше пятидесяти девушек, живущих на моём этаже, как шпроты в банке!»

– Я запрещаю тебе разговаривать со мной! – Выложив из потёртой сумки тетрадь, ручку и книгу, приготовилась к правоведению, млея от преподавательницы данного предмета, превосходно владеющей материалом.

– Хм! А обидеться и объявить бойкот самой…

– Считай, что «слабо»! – Перебила Ирку, продолжая игнорировать её разгневанный взгляд. – Маякова, я не шучу… заткнись и не открывай рот в мою сторону, пока я сама не поинтересуюсь, почему ты бросила меня в лесу одну! НЕТ! – Выставила ладонь, боковым зрением заметив, сколько воздуха набрала в грудь девушка, готовая ответить прямо сейчас. – Пока ничего подобного от тебя слушать не хочу! Но ты приготовь речь… осмысли всё, как следует… может, причина, изложенная уникальными терминами и подкреплённая бесспорными догмами, окажется ярче выступления Томаса Гоббса. Я отпущу обиду, соглашаясь на внутренний и внешний покой, «так как нет ничего хуже войн»!

– Блестяще, Мирная, – улыбнулась проходящая мимо Оксана Сергеевна, пока Ира недовольно хватала воздух ртом, испепеляя меня взглядом. – Только Гоббс применял данное высказывание к власти государства…

– Оксана Сергеевна, понятие «власть», как и «Родина», имеет несколько определений. Всё зависит от масштаба… так сказать, уровня локации.

– Хм…

Маякова шумно опустилась на соседнее место, а я, не выучившая домашнее занятие по причине ночных «блуканий», как обозвала бы моя бабушка подобные гуляния, решила заработать оценку одними рассуждениями, интуитивно чувствуя, что меня сегодня спросят.

– Возможно, я ошибаюсь, но думаю, что родительский контроль – первостепенная власть ещё несформированной личности, определяемой социумом, как ребёнок. Постоянные ограничения, запреты, похвала, куда входят улыбки, объятья и остальные родительские «плюшки» – работают по типу различных представителей органов власти государства, выдающих зарплаты, льготы и другие средства поощрения «примерным гражданам», в свою очередь, наказывая «нерадивых» из них санкциями.

– Довольно равнодушное рассуждение о родительской заботе, Селена, – задумчиво протянула Оксана Сергеевна, заинтересованно скользя по моему лицу взглядом.

– Говоря о контроле родителей, я берусь рассматривать конкретно лишь «контроль», опуская такую составляющую семейных отношений, как любовь, забота и нежность. Вы должны понять, что, вычленяя суть механизма «заботы», о которой сейчас так сокрушаетесь, мы получаем именно то, что было мною сказано выше. – Разведя руками, спрятала все свои страхи за улыбку, надеясь, что Ира не взболтнёт на всю аудиторию о том, что моё равнодушие вызвано отсутствием этой самой заботы… как и факта отсутствия самих родителей.

– Очень интересная версия, Мирная, – через некоторое время выдохнула политолог и декан группы первокурсников, где обучался Снарский Стефан, этим понедельником решивший проигнорировать лекцию грозной «Ксюши». – Пятёрка, на твой взгляд, достаточное поощрение для «примерной тебя»?

– Более чем, Оксана Сергеевна.

– Замечательно, – черкнула в журнал женщина обсуждаемую нами цифру, срывая мой облегчённый вздох. – Продолжим. Кто готов вспомнить лекцию прошлого занятия?

До конца первого академического часа, безумно довольная собой, я расслабилась, слушая судорожные и невнятные ответы, вчерашних «товарищей по несчастью», испытывая мрачное удовлетворение.

Компания Снарского, в которую он вписывался, как родной, выбешивала меня одним своим существованием. Сплошь принцы и принцессы, «звёзды» своих школ, выхватившие пьедестал отнюдь не заслугами в учёбе, а размерами папиных кошельков, присутствовали сегодня не в полном составе.

Помимо блондинчика, не хватало трёх девушек да одного парня, с которым сидел Стефан, изредка перебрасываясь фразами.

Учитывая мой полный «игнор» галёрки, большего сказать не могла, но слишком тихая возня, позади меня, определённо указывала на отсутствие ещё нескольких представителей «золотой молодёжи», называемых в народе таких же простачек, к каким относилась и я, «мажорами».

Вчера, проведя те несчастные два часа в кровати, я думала о ночной, совершенно нереальной прогулке, вместо того, чтобы хотя бы немного поспать. У меня в голове не укладывалось, что вообще произошло!